— Ну, как ощущение?
— Протрясающе, — пробормотала она. — Просто не верится, что я управляю самолетом. Это так просто. «Сессна» послушно реагировала на малейшие движения рукоятки управления. Поняв, что катастрофа им не грозит, Саманта немного расслабилась и наслаждалась своим первым самостоятельным полетом.
— Машина замечательная, простая и надежная, и вы хорошо справляетесь. Через месяц сможете летать без меня.
— Не будем спешить. Несколько минут они летели прямо и молчали. Саманта не сводила глаз с приборной доски, лишь изредка поглядывала вниз, на горы.
— Итак, капитан, куда направляемся? — спросил Донован.
— Понятия не имею. Не совсем понимаю, где мы находимся, и уж тем более — куда летим.
— А что бы вам хотелось еще увидеть? Она на секунду призадумалась.
— Мэтги рассказывала мне о вашем семейном гнезде и о том, что там произошло. Хотелось бы взглянуть на Серую гору. Он колебался, впрочем, недолго.
— Тогда смотрите на индикатор направления и поверните влево на сто девяносто градусов. Только медленно и не забывайте выравнивать крылья. Разворот удался ей просто отлично, машина продолжала лететь на высоте пять тысяч футов. Через несколько минут Саманта спросила:
— А что делать, если вдруг откажет двигатель? Донован пожал плечами — с таким видом, точно прежде это ему и в голову не приходило.
— Ну, во-первых, я попытался бы завести его снова. Если не получится, стал бы высматривать внизу ровное пространство, пастбище, линию трубопровода, даже шоссе на худой конец. На высоте пять тысяч футов эта птичка может пролететь еще около семи миль, так что времени достаточно. Ну а когда нашел бы пригодное для посадки место, облетел бы его по кругу, попробовал учесть направление и силу ветра, ну а затем совершил бы просто образцовую вынужденную посадку.
— Что-то не видно здесь никаких ровных площадок.
— Тогда просто выберите гору, в которую хотелось бы врезаться. И надейтесь на чудо.
— Простите, что спросила.
— Ничего страшного. Эти самолеты крайне редко попадают в катастрофы. А если и случается, то причина всегда одна — ошибка пилота. — Он зевнул и погрузился в молчание. Саманта поняла, что расслабиться полностью не получится, но тем не менее с каждой минутой чувствовала себя все увереннее. Молчание Донована затянулось, она покосилась на него и увидела, что он вроде бы задремал. Может, притворяется, решил пошутить, напугать ее, или действительно заснул? Первым ее порывом было крикнуть ему что-нибудь в микрофон и разбудить. Но вместо этого она взглянула на показания приборов, убедилась, что машина летит прямо, крылья выровнены, и ей удалось побороть приступ паники. Она поймала себя на том, что намертво вцепилась в рукоятку управления, и отпустила ее на секунду. Датчик топлива показывал, что горючего осталось еще полбака. Что ж, раз захотелось спать, пусть себе спит. Можно дать ему еще несколько минут, а уж потом поднять тревогу. Она снова отпустила рукоятку и убедилась, что самолет может лететь самостоятельно и корректировать его полет можно время от времени лишь легкими прикосновениями к тому или иному устройству. Она взглянула на часы. Пять минут, десять, пятнадцать. Под ними медленно проплывали горы. На радаре ровным счетом ничего, стало быть, столкновение с другим воздушным судном им пока не грозит. Она пыталась сохранить хладнокровие, но вопреки всем стараниям у нее нарастало ощущение, что пора бы его и разбудить. Он кашлянул и проснулся сам, взглянул на показания приборов.
— Отлично справляетесь, Саманта.
— Как спалось?
— Прекрасно. Иногда в воздухе меня клонит ко сну. Наверное, это из-за монотонного гудения мотора. И не задремать трудно. Особенно если долго летишь. Тогда я включаю автопилот и могу подремать несколько минут. Саманта не знала, что на это ответить, и промолчала.
— А вы знаете, где мы сейчас? — спросила она после паузы. Он посмотрел вперед и ответил без колебаний:
— Конечно, знаю. Приближаемся к округу Ноланд. Вот там, в северо-западном направлении, находится Кошачья гора. Вам придется облететь ее слева, дальше я возьму управление на себя. Спускайтесь на четыре тысячи футов. Над окраинами Брэйди они пролетели на высоте трех тысяч, и Донован взял управление на себя.
— Хотите как-нибудь полетать еще? — спросил он.
— Ну, не знаю. Быть может. А сколько времени нужно, чтоб все тут освоить?
— Примерно тридцать часов занятий на земле, ну или самостоятельно, по учебникам и справочникам, и еще тридцать в воздухе. Проблема в том, что тут у нас нет инструктора. Был один, но умер. Погиб в авиакатастрофе.
— Думаю пока ограничиться вождением машины. Я выросла в мире авиакатастроф и потому всегда боялась летать. Так что уж лучше вы управляйте этой машиной.
— В любое время к вашим услугам, — с улыбкой заметил он и начал спуск. Вскоре они находились уже на высоте тысячи футов над землей. Они пролетели над местом открытых разработок; над ним стояло плотное облако черного дыма. На горизонте между деревьями показались церковные купола.
— Когда-нибудь бывали в Ноксе? — спросил Донован.
— Нет.
— Это задворки округа Карри, место, где я родился. В целом милый городок, схож с Брэйди по размерам и уровню развития, так что много не потеряете. Они пролетели над Ноксом, но смотреть там было особенно не на что, по крайней мере, с высоты тысячи футов. Затем «сессна» вновь начала набирать высоту, впереди показались хребты. Вскоре под ними расстилалась гористая местность. Они перелетели через одну из гор, и Донован заметил:
— Вот это и есть Серая гора, вернее, то, что от нее осталось. Компания забросила ее лет двадцать тому назад, но к этому времени они успели извлечь большую часть угля. Годами шли судебные тяжбы. Ну и, естественно, этот участок так и не был рекультивирован. Теперь, наверное, это самое уродливое место в Аппалачах. Пейзаж действительно был унылый: повсюду зияли огромные отверстия, где из горных пород выбирался уголь; затем работы прекратились, и рядом остались целые груды отходов, среди которых робко пробивались и тянулись к свету в отчаянной попытке выжить тоненькие стволы деревьев. Кругом камни и грязь, местами виднелись пятна коричневой травы. Склоны, спускающиеся вниз, в долину, плотно заросли кустарником и плющом. Донован еще немного покружил над Серой горой и сказал:
— Самое худшее, что это место стало заброшенным и никому не нужным. Просто тошнит при одной только мысли об этом.
— А кто теперь владеет этими землями?
— Мой отец. Земля по-прежнему принадлежит семье, но почти ничего не стоит. Она разорена. Ручьи, которые бежали по дну долины, пересохли. Вся рыба исчезла. Вода отравлена. Те животные, что смогли, переселились в другие, более безопасные места. А Мэтти говорила, что произошло с моей матерью?
— Сказала, но в детали не вдавалась. Он спустился еще ниже, завернул вправо, чтобы она могла лучше рассмотреть.