ГАСПАРЯН: Но это вообще отдельная песня. У меня каждый гость по ней прошелся.
АНИЧКИН: Правильно, но, извините, кем он профинансирован?
ГАСПАРЯН: Если мне память не изменяет, Парламентская Ассамблея Совета Европы.
АНИЧКИН: Совершенно верно. Вот она, пропаганда.
ГАСПАРЯН: Но эта пропаганда-то, на самом деле, направлена даже не столько в сторону Советского Союза, это русофобия откровенная, в принципе.
АНИЧКИН: Она направлена-то зачастую даже не на жителей Прибалтики.
ГАСПАРЯН: Да они там вообще мелькают, что называется, в этом кадре.
АНИЧКИН: То есть, если брать этот фильм, то он изначально снимался на английском языке. Он изначально предназначен для Европы. Ну, Европы, Америки. Вот она, вот эта пропаганда. Нужна контрпропаганда.
ГАСПАРЯН: Но будем надеяться, что, как говорили древние, «пена сойдет, а истина останется».
Григорий Пернавский. Военный историк. Автор публикаций по теме Великой Отечественной войны.
ГАСПАРЯН: Вся Вторая мировая война — я думаю, что вы со мной согласитесь как специалист — она подвергается последние ну вот лет пятнадцать так точно, кто-то это называет «пересмотр», кто-то это называет «переосмыслением», кто-то это называет «искажением» или даже «фальсификацией». Но здесь важно даже не это, а то, что мы стали по-другому оценивать то, что происходило тогда в стране с 1941 года по 1945 год. Да, безусловно, какие-то вещи Агитпроп советский, Совинформбюро подавало не совсем так, как это было. И вряд ли с этим кто-то будет спорить. Но вот этот вал, он накрыл в том числе и Ленинградскую блокаду. К огромному моему, на самом деле, удивлению, потому что ну вот если есть на самом деле что-то вот такое святое, незыблемое, — то это Ленинградская блокада. Равного просто ничего этому, к огромному сожалению, мы там в истории за XX век не найдем. При всем при этом буквально еженедельно появляются работы, которые в той или иной степени эту историю пересматривают. Я, пользуясь случаем, хотел бы постараться дать ответы на некоторые вопросы. Понятно, на все невозможно, это надо не три, даже, наверное, не двадцать три программы, но на ключевые, узловые моменты этой истории я хотел бы обратить внимание наших слушателей. И давайте начнем с главного. 871 день продолжалась блокада Ленинграда. В нашей стране нашлись люди, которые договорились до того, что город надо было сдать, спасти тем самым жителей, поскольку все равно никаких планов по уничтожению Ленинграда у Третьего рейха никогда не было. Григорий, были планы или нет?
ПЕРНАВСКИЙ: Ну, во-первых, планы, конечно же, были. Эти планы были вполне озвучены уже в 20-х числах сентября. Я сейчас не готов прямо дать цитату, но ее можно найти и в советских публикациях, и в западных, и, собственно говоря, выложены уже в Интернет даже сканы документов, в которых об этом говорится. Там было сказано четко, что фюрер не заинтересован в сохранении Ленинграда, и жители города будут уничтожены блокадой, бомбардировками, отстрелами, город не собирались занимать, и за него немцы не собирались драться. То есть в любом случае сдача города не приводила к улучшению участи его жителей. Я немного поясню, почему это делалось. Это делалось не из каких-то там бесчеловечных соображений, то есть не собрались злодеи и не сказали: «Давайте уничтожим всех ленинградцев!» Просто-напросто немцы были сугубыми практиками. Во-первых, они не собирались устраивать уличные бои в городе, в принципе до самого Сталинграда им удавалось как-то избегать этой неприятной миссии. Втянувшись в уличные бои, они сразу же получали Сталинград еще в 1941 году с еще более худшими для себя последствиями. Во-вторых, они не собирались кормить несколько миллионов человек: перед войной в Ленинграде жило около 3 миллионов народу, часть эвакуировали, но огромное количество людей осталось. Это не считая воинских частей, которые располагались в Ленинграде.
ГАСПАРЯН: И беженцев тоже не надо сбрасывать со счетов.
ПЕРНАВСКИЙ: Беженцев вообще учесть невозможно. Я думаю, мы об этом еще поговорим. Но самое главное, — у нас, конечно послезнание включается — но они даже на оккупированных территориях, даже на территориях под Ленинградом (о чем свидетельствует дневник так называемой Лидии Осиповой, который, я надеюсь, будет опубликован полностью через какое-то время, сейчас ведется кое-какая работа по этому поводу), даже там говорится о том, что снабжение населения на оккупированной территории немцами велось хаотично, и часто они просто-напросто народ не снабжали. Получая Ленинград в свои руки, они получали, грубо говоря, огромную толпу людей, которую хоть как-то надо было кормить-поить, отрывать соответственно от себя — они на это идти не собирались. Поэтому участь Ленинграда была предрешена в тот момент, когда он был окружен.
ГАСПАРЯН: Это миф № 1. Миф № 2: зачем потребовалось стоически оборонять цитадель революции? Ровно по той самой причине, что это город, это символ коммунистической партии, поэтому были брошены все возможные людские ресурсы и резервы на то, чтобы Ленинград немцам не отдать? Хотя если бы отдали, тогда, наверное, исход войны уже в 1941 году можно было повернуть, и Красная армия победоносно наступала. Я немного, конечно, сжато выдаю эту теорию, поскольку никакого времени озвучить ее полностью в эфире не хватит.
ПЕРНАВСКИЙ: Политика имела огромное значение. Да, Ленинград — это колыбель революции, да, Ленинград — это действительно советская святыня, да, ее сдача, ну скажем так, она приводила к очень большому падению нравов внутри страны, но это не главная причина, почему Ленинград держали. Ленинград держали потому, что, во-первых, это был огромный промышленный центр, это была единственная на тот момент находившаяся в руках кузница флота, это была единственная находившаяся в тот момент в руках полноценная база морского флота. Хотя флот был заперт практически в Финском заливе, но, собственно говоря, фактически по предвоенным планам центральная артиллерийская позиция и так далее. Но флот, береговые батареи — это порядка 400 орудий огромной мощности, которые не переставая всю войну работали против немцев. И главное, падение Ленинграда — это полное крушение северного фланга советско-германского фронта, это выход немцев на оперативный простор, это пересечение очень узких железнодорожных связей, которые соединяли север с центральным регионом, то есть это автоматическое изолирование Мурманска, Архангельска, то есть закрытие одного из важных путей, а это уже осенью 1941 года, когда с американцами договорились и британцами о поставке разного военного и невоенного имущества, это уже имело значение. Но главное, что это именно обрушение фланга, все немцы выбивают Ленинград — и все, у них дальше страну никто не обороняет: они могут делать какие угодно глубокие обходы, то есть могут себе позволить все, что угодно. И это, именно это, — главная причина. Именно это — главная причина того, что Ленинград пытались всю войну, с первого дня блокады и до последнего, его непрестанно пытались разблокировать, это причина того, что Ленинград не бросили и набивали его буквально снабжением, насколько позволяла возможность, его набивали войсками, и главное что — шла постоянная упорная, можно сказать слово, долбежка о немецкие позиции, чтобы эту осаду снять. Но политика, конечно, имела огромное значение.