– Нас зовут Горн, Бальд и Марнем, – сообщил самый рослый из них троих. – Мы оказались здесь мимоходом.
С воодушевлением скандируя эти имена, зеваки подхватили героев и понесли их по улицам. Воспользовавшись тем, что на него никто не обращает внимания, Нат решил осмотреть дом. С тех пор, как люди в сером покинули его, пожар стал быстро затухать, как будто огню не хватало кислорода. Языки пламени лениво колыхались, утратив всю свою свирепость.
Нат подошел еще ближе. Той стены жара, которая не подпускала его прежде, больше не было. Внутри барака пожар все еще рокотал, но от него осталась одна видимость… Сказать по правде, огонь словно утратил свое основное качество: способность сжигать. Остановившись на пороге, Нат протянул руки к огню, языки которого тут же лизнули ему пальцы… Они оказались едва теплыми.
– Я знала, что ты в конце концов догадаешься, – прошептал голос Дораны у него за спиной. – Так что к чему отрицать? Да, мы вампиры. Только вампиры, которые питаются не кровью, а теплом. Впрочем, для представителей твоей расы это не менее смертельно.
Нат испытал одновременно жгучий стыд, что позволил себя разоблачить, и облегчение от того, что можно наконец раскрыть карты.
Он резко повернулся. Дорана стояла рядом, в тускнеющем свете пожарища. Отблески умирающего пламени на ее лице придавали ему почти естественный розоватый цвет.
– Пойдем, – сказала она еще тише. – Нас не должны видеть вместе.
– Я хочу понять, – отчеканил юноша. – Что происходит? Что вы намереваетесь делать?
Дорана подала ему знак следовать за ней и привела в заснеженные развалины какого-то ветхого строения. Нат снова обратил внимание, что при дыхании изо рта молодой женщины никогда не идет пар.
– У меня нет времени пускаться в пространные объяснения, – сказала она. – У меня нет права вступать в какие-либо переговоры с неприятелем, и для нас обоих крайне опасно, если мой командир застанет нас вместе. Знай только, что мы не люди. Мы пришельцы из другого, умирающего мира; с планеты, солнце которой погасло. Теперь там все похоронено подо льдом: города, равнины, горы… Даже море со всеми его рыбами и другими обитателями замерзло. Болезнь холода вошла в нас, но она же поразила камни, металлы, волокна ткани… Так что если мы хотим выжить, мы должны красть тепло у других.
– Тепло огня? – спросил Нат.
– Да, – кивнула Дорана, – например, тепло огня. Когда я прикасаюсь к пламени, его жар переходит ко мне и согревает меня на мгновение, но я охлаждаю его. Я отбираю тепло у предметов, «высасываю» его, если угодно. Мне от этого делается легче, но ненадолго. Чтобы добиться более продолжительного эффекта, мне следовало бы поступать так же, как Горн, Бальд и Марнем.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты что, еще не понял? Таков их метод: они устраивают поджоги, а потом изображают из себя спасателей. Под этим предлогом они могут принимать настоящие огненные «ванны».
– Вообще-то я так и подозревал. Они ничем не рисковали, верно?
– Верно. Тепло огня просто переходит к ним. Они всасывают его, поглощают, как губка воду. Этот пожар, который они устроили, обогреет их до завтра.
Дорана помолчала, покусывая губы.
– Тебе не понять, каково это, – вздохнула она. – Раньше я была нормальной, но потом тоже заразилась криопатией… А тот, кто страдает и ежечасно боится смерти, становится злобным эгоистом. Все, о чем он думает, – это средство, которое позволит ему продлить свое существование. Все остальное перестает иметь значение. Я знаю, как действует Горн. Я и сама была такой раньше. Меня ничуть не беспокоило, что, где бы я ни появилась, я сею одно только горе и страдания. Сгоревший в огне ребенок не стоил бы мне ни слезинки. Наши учителя все время твердили нам, что мы – высшая раса и что то, что мы делаем, – это всего лишь самозащита. Наш долг – выжить, выжить любой ценой… даже если после нас целые планеты превращаются в безжизненные глыбы льда. Мы гасим миры один за другим, разнося повсюду холод и смерть.
Повинуясь внезапному импульсу, Нат шагнул вперед. Дорана резко отклонилась.
– Нет, – сказала она, – не прикасайся ко мне. Иначе я заберу твое тепло. Ты почувствуешь, как кровь заледенеет у тебя в жилах, твоя кожа побелеет, а рука станет твердой как лед. Пойми, я опасна! Мы убийцы. Хищники. Мы выживаем за счет других существ. И представь, для этого нам даже не нужно проливать кровь! О, мы очень чистоплотные палачи.
Нат попятился. Эта странная женщина одновременно волновала и пугала его. Хорошо знакомое ему смятение проникало в его душу. Он стиснул кулаки.
– Эта арка не настоящая, правда? – спросил он просто для того, чтобы хоть как-то разрушить возникшую неловкость.
– Конечно, нет, – со вздохом отозвалась Дорана. – Это космический корабль.
– А жители города, – продолжал юноша, – это вы заставили их потерять разум? Даже мои товарищи ведут себя очень странно.
– Да, – кивнула женщина с серыми губами. – Наш корабль распыляет в атмосфере гипнотические вещества под видом снежинок. Они не опасны, просто поднимают настроение, заставляя видеть жизнь исключительно в розовом цвете, и смягчают физические страдания. Поэтому при каждом приземлении местные жители встречают нас с распростертыми объятиями. Если бы не эта мера предосторожности, никто бы и на секунду не поверил, что наш корабль – настоящая радуга. Люди бы всполошились, объявили тревогу и стали бы воевать с нами, что существенно усложняло бы дело.
– Но эти гипнотические вещества не действуют на животных?
– Точно. Как ты и сам мог заметить, ящеры почуяли наше прибытие задолго до тебя. А собаки и волки имеют склонность нападать на нас.
Дорана подняла руку, словно желая коснуться лица юноши, но сдержала движение, когда ее пальцы были уже в десяти сантиметрах от его лба. И все же Нат успел ощутить ужасающий холод, исходящий от ее ладони.
– Ты догадался, что испарения черного озера нейтрализуют действие наркотика, – снова заговорила женщина. – Вот почему ты все еще сохраняешь относительную ясность рассудка. Но это ненадолго. Вскоре озеро замерзнет, и ты уже не сможешь в нем купаться. Корка льда надежно замурует вулкан, и излучение метеорита уже не будет достигать поверхности земли. И тогда ты станешь таким же слабоумным, как остальные. И позволишь убить себя с блаженной улыбкой.
Ее губы дрогнули.
– Раньше я была очень плохой, – прошептала она. – Ничуть не лучше, чем мои спутники. Но сейчас я изменилась. Я не хочу больше никого убивать. Вчера вечером я заметила, что ты шпионишь за нами, но не стала тебя выдавать. Я устала от одиночества… Хочу довериться кому-нибудь. Я позволила тебе следовать за мной и все время знала, что ты здесь, смотришь на меня. Мне это было приятно.
– А почему вы спите внутри снеговиков? – спросил Нат.
Дорана пожала плечами:
– Это ведь не настоящий снег. Говоря проще, это особые кристаллы, которые вносят в вашу атмосферу химические вещества, необходимые для нашего выживания. Эти «снеговики», как ты их называешь, играют роль своего рода очистительных камер. Внутри их наши организмы очищаются от ядов, которыми насыщен ваш воздух. Ночь, проведенная внутри такого «снежного» саркофага, дает нам возможность нормально пережить следующий день. Очень удобный и полезный камуфляж. И вид у него такой простецки-наивный, что не вызывает никаких подозрений. Без этих коконов мы уже через двое суток погибли бы от отравления.