Камень беззвучно лёг на место, накрыв могилу.
…Молли стояла, положив ладонь на холодную поверхность монолита.
Зачем они притащили меня сюда? Я не виновата! Это не я! Я тут ни при чём! Я ни про что подобное вообще не слыхала!
…Но почему здесь нет снега?!
Молли постояла ещё. Молчит холодный камень, молчат закопчённые трубы. Вокруг жуткая тишина, мёртвые смотрят на неё из–под земли, но она запрещает себе видеть и сознавать, что же именно их убило. Может, просто случился пожар! При чём тут Королевство?!
Она оглянулась — Волку и Всеслава едва можно было заметить на самом краю леса. Несмотря на то что они, похоже, нарочно подались вперёд, чтобы Молли не потеряла их из вида.
«Я могу возвращаться?» — безмолвно спросила она у них.
Ответа не последовало.
Молли в последний раз бросила взгляд на сожжённую деревню — это не я! Не я! Я тут ничего не жгла! Я никого не убивала! Я ни о чём не знаю!
Медведь и волк встретили её на прежнем месте.
«Ну что, увидела?» — говорили их взгляды.
— Увидела! — проглотив комок в горле, отрезала Молли. Как бы то ни было, она — дочь Королевства и верноподданная Её Величества! — Ну и что? Что сказать–то хотели?
Волка глухо заворчала, оскалилась. Медведь как–то неловко переступил с лапы на лапу, резко вздёрнул голову, словно заметив что–то за плечами Молли.
Она невольно обернулась — и увидела целую и невредимую деревню под серым осенним небом, посреди круга убранных полей. От края леса к деревне быстро шагала длинная цепь егерей, карабины и винтовки наперевес, локомобиль тянет тяжёлое орудие прямо по пашне, замирает, и из орудийного дула вырывается сноп огня и дыма.
Облако взрыва бесшумно вспухает на окраине, разнося несколько соседних домов.
— Нет–нет–нет, не хочу! — замахала руками Молли, отворачиваясь.
Видение послушно исчезло.
Медведь шагнул к ней, взглянул прямо в глаза.
«От этого не скроешься, Молли Блэкуотер», — казалось, говорил он.
Молли растерянно молчала.
С востока, от великого моря, ветер гнал тучные стада тёмных облаков, небо быстро заволакивалось, солнечный свет померк. Полетели первые снежинки, и Молли быстро обернулась — посмотреть, как они станут таять, доказав тем самым правильность её догадки.
Над лесом, над пустым пространством с торчащими грязно–белыми мёртвыми пальцами печных труб пронёсся тяжкий, скорбный вздох, словно ветер в сухих ветвях, над отмершими по осени стеблями.
От дальней части леса на то, что было деревней, наползало словно туманное облако; снег валил всё гуще и гуще с каждой минутой, поглощая трубы, застывая маленькими серебристыми лужицами на земле, словно норовя прикрыть собой пугающую наготу мёртвых полей.
Однако туман был с этим явно не согласен. Он двигался, настойчиво наползал на остатки деревни, и — удивительное дело — по обе стороны от него вздымались лёгкие струи снега, словно кто–то заботливо то ли сдувал, то ли сметал его свежие покровы с убитой земли.
«Чтобы помнили», — почудились Молли слова Всеслава, но нет, медведь даже не смотрел на неё, они с Волкой вдруг низко–низко склонили головы, совсем не по–звериному припадая к земле, что не могло быть ничем, кроме поклона.
Туман наползал, снег скрывал всё вокруг, и Молли вдруг ощутила, как Волка дёрнула её за полу.
Вервольфа настойчиво потянула прочь. Медведь Всеслав тоже поднялся, встряхнулся, вдруг оказался рядом.
Забирайся в седло, яснее ясного говорил его взгляд.
Господи, ну где же эта кошка?! Где её тут искать?
— Ди! Диана! — вновь, как и у дома Предславы, позвала Молли, и вновь кошка, как ни странно, возникла словно ниоткуда.
С прежним невозмутимым видом.
Волка зарычала глухо и раздражённо. Мол, хватит тянуть, копуша. Даже щёлкнула зубами, когда Молли попыталась вновь глянуть через плечо.
Медведь отрицательно помотал круглой головой.
Вновь спрятав за пазухой весьма довольную (правда, невесть почему) кошку, охая при каждом движении, Молли вскарабкалась на медвежью спину. Вскоре они вновь уже мчались сквозь сгущающийся снег, валивший так, что Молли едва могла различить пару круглых ушей своего «скакуна».
И только тут она сообразила, что вот–вот наступит темнота — и что же это, ей предлагается ночевать в лесу? В снегу?! Как такое вообще возможно?!
Но деваться было уже некуда. Волка совершенно скрылась в плотной пелене снегопада; как они выбирали направление, как знали, куда держать путь — оставалось для Молли полной тайной.
Она, как могла, опустилась ниже, почти припадая к медвежьей спине. Под мохнатой шкурой перекатывались бугры мощных мускулов, Всеслав–оборотень бежал спокойно, словно по ровной дороге. Варвар, что тут говорить, но отчего–то на его спине Молли чувствовала себя в безопасности. И невольно она словно бы видела себя со стороны — девочка верхом на могучем звере, мчащаяся сквозь сгущающуюся ночь, волк рядом с медведем, трое против надвигающегося мрака.
Одноклассницы лопнули бы от зависти, вдруг подумала Молли. Впервые за все эти дни — её бегства, краткой службы юнгой на «Геркулесе» — она так ярко вспомнила школу и подружек. Вспомнила без страха, без отчаяния, вспомнила, как вспомнила бы, уехав с родителями куда–нибудь на Юг.
Джесс Паттерсон сделала бы круглые глаза и прижала бы ладони к щекам; Кристи Виккерс, томбой [18] класса, хлопнула бы по плечу и принялась расспрашивать — а как ты удержалась, а сильно отличается от лошади и так далее; и даже эта задавака Кейт Миддлтон, которая до сих пор упрямо уверяет всех, что непременно выйдет замуж за принца, даже она прикусила бы язык.
Норд—Йорк, школа, девчонки. Мама, папа, братик. Как же, как мне к вам вернуться? Поверить, что Rooskies действительно отпустят? Научат, как сулят, скрывать свою магию — и отпустят?
Надо, надо выторговать, чтобы родителям передали бы письмо, подумала Молли. Вот остановимся, перекинутся они, и выторгую. Непременно.
От медведя шло тепло, несмотря на зиму вокруг, Молли не мёрзла. Когда–то, читая книжки о приключениях, она мечтала вот так вот нестись навстречу неведомому, нестись к новым, неизведанным землям, таинственным чащобам, нехоженым тропам, загадочным рекам, где не бывал ещё ни один следопыт Королевства. Правда, в книжках почему–то не писали ни о тяжкой, выламывающей суставы усталости, ни о холодном ветре, от которого немеет лицо, ни о жутких сгоревших деревнях…
Ночь рухнула на зимний лес, словно коршун на добычу. Снегопад не ослабевал, на небе ни звёзд, ни луны, и очень скоро тьма сомкнула над ними свои мягкие крылья. Молли совсем распласталась на медвежьей спине, так что пятки её оказались почти у него на хребте.