Эскин позвонил Зэбке, и Зэбка пообещал скоро приехать, но попросил как-нибудь задержать Амулетова.
– Хорошо, – согласился Эскин.
– Ничего хорошего в этом не вижу, – отозвался Зэбка и отключился.
– Так приедет он или не приедет?! – спросила его Соня.
– А черт его знает, – вздохнул Эскин, – вроде, просил как-нибудь задержать Амулетова.
– Ну и задерживай, у тебя же есть пистолет, – сказала Соня.
Настойчивые удары в дверь продолжались.
– И тебе его нисколько не жалко?! – удивился Эскин.
– Его нет, тебя – да! – она поцеловала его, и Эскин очень ободренный ею, стал одеваться. Пистолет он решил пока спрятать за поясом брюк, а сверху надеть пиджак.
– Что ж вы так не по-человечески-то?! – жалобно вскрикивал на пороге Амулетов, – можно ведь было как-то поговорить и разойтись! А вы меня сразу в психушку!
– Зайдите! – взволнованно прошептал Эскин. Про себя он решил, что если сам за эти сутки не сойдет с ума, то обязательно поставит сто свечей за здравие Господа Бога, даже если мыслить эсхатологически, у него и нет никакого здравия!
– Может выпить, – предложил Эскин, он даже не знал, что в такой ситуации можно предложить Амулетову.
– Ага! Чтобы я обосрался, а вы меня опять затолкали в психушку! – разрыдался Амулетов, обреченно опускаясь в кресло.
– Н-да, – глубокомысленно вздохнул Эскин, – даже и не знаю, что вам предложить!
Соня лежала в спальне, она решила не выходить, чтобы не смущать Амулетова.
– А мне от вас ничего и не надо, – высморкался несколько успокоившийся Амулетов.
– Что же вам тогда от меня надо?! – удивился Эскин.
– Не знаю, – судорожно всхлипнул Амулетов, – понимаете, я вдруг вспомнил, что я ничего не помню!
– Как это так?! – настороженно взглянул на него Эскин. – Не вы ли сами мне только что говорили, что вы у меня, извините за выражение, обгадились, а потом я вас запихнул в психушку!
– Это-то я все помню, – удрученно вздохнул Амулетов, – а вот что до этого было, ничего! Мне там давали какие-то таблетки, и еще по голове долбили каждый день электрическим током, и кажется, какую-то часть в ней совсем отдолбили!
– Н-да! – вздохнул Эскин. – тяжелый случай!
– Еще, какой тяжелый! – залился слезами Амулетов.
– И вы даже не помните, как работали частным детективом?! – спросил Эскин.
– Не помню, – закачал печально головой Амулетов.
– Вы как хотите, а я выпью, – Эскин налил себе полный бокал французского коньяка.
– Это «Наполеон?» – спросил Амулетов. – Тогда я тоже! Глядишь, и Наполеонами станем, – жалко улыбнулся он.
Они молча чокнулись, внимательно разглядывая друг друга, а потом очень осторожно выпили. Сначала выпил свой бокал Эскин, краем глаза посматривая на отчаянно вглядывающегося в него Амулетова, а потом выпил и сам Амулетов.
– Все-таки я удивляюсь, как это вы меня?!
– А?! – громко высморкался Амулетов.
В эту же минуту прозвенел дверной звонок.
– Что?! Опять в психушку?! – с ужасом спросил Эскина Амулетов, хватая его за руки.
– Да, оставьте вы меня в покое, – рассердился Эскин, вырвав свои руки, и пошел открывать дверь.
– Он здесь?! – сразу с порога спросил Зэбка.
Сзади него стояли как два сторожевых пса хмурые санитары.
– Да, нет, он уже удрал, – развел руками Эскин, – я же не ненормальный, чтобы ему дверь открывать!
– Ну, смотрите, – мрачно взглянул на него Зэбка, – в случае чего, я вас не знаю!
– Я вас тоже, – улыбнулся Эскин.
– А кто это у вас там плачет?! – с подозрением прислушался Зэбка.
– Жена, – вздохнул Эскин, – до сих пор жалеет своего полоумного мужа! Все забыть никак не может!
– Ну, у вас и семейка! – иронично с усмешкой поглядел на него Зэбка, и, не подав ему руки, ушел вместе со своими санитарами.
– Спасибо вам, – горячо затряс руку Эскина Амулетов, когда он вернулся в комнату.
– И что мы теперь будем с ним делать?! – вышла из спальни сердитая Соня.
– Хотите, я вам буду полы мыть, стирать, готовить, – предложил Амулетов от страха или от почтительного уважения к ним, он даже встал на колени.
– Соня, я уже не могу думать, – пожаловался Эскин, усаживаясь за стол.
– Ну и не думай, – хмыкнула Соня, усаживаясь к нему тоже за стол.
– Тут еще осталось, – Эскин с удовольствием разлил себе и Соне по полбокала конька.
– А мне как, вставать?! – спросил их Амулетов.
– Что хотите, то и делайте, – усмехнулся Эскин и чокнулся с Соней, – за этот распроклятый день!
– И эту распроклятую ночь, – добавила Соня.
– Мне как, вставать или не вставать?! – завопил, стоящий на коленях, Амулетов.
– Ну, вставай, только не шуми, – нехотя отозвался Эскин и выпил коньяк.
Соня тоже выпила и молча с улыбкой, наблюдала за Эскиным и за Амулетовым.
– А теперь мне что делать?! – спросил, поднявшийся с колен Амулетов.
– Снимать штаны и бегать! – пошутил Эскин.
Амулетов с быстрой готовностью сбросил с себя брюки с трусами и забегал вокруг стола.
– Может опять позвонить Зэбке?! – спросила Соня.
– Нет! Не надо никакого Зэбку! Только ни Зэбку! – заорал Амулетов.
Соседи следом застучали в стену, а Эскин тупо глядя перед собой, молча проследовал в ванную. Ему захотелось принять ванну и как следует успокоить свои нервы.
– Але, Зэбка, приезжай, мы его впустили! И сейчас он наполовину голый бегает по квартире!
– Я-то тут причем?! – вдруг заорал в трубку Зэбка и отключился.
Эскин со злобой открыл кран, набирая себе ванную.
Потом, не дожидаясь пока ванная наполнится водой, встал под душ. Теплая вода сладко успокаивала Эскина.
Временами ему казалось, что он и сам стал этой водой, а теперь вместе с ней стремительно уносился в океан.
– Уф! Уф! – отдувался он, едва слыша за дверью какой-то шум.
«Вот так бы стоять вечно под этой теплой водой и ничего не делать!», – подумал он.
– Эскин, он меня насилует! – истошно закричала Соня.
Эскин мигом выскочил из ванной, и как был голым, залетел в комнату.
На полу в комнате Амулетов уже вовсю трахал его Соню, а Соня уже не кричала, а лежала под Амулетовым, широко раскинув руки и блаженно улыбаясь, прикрыв ресницами бесстыжие глаза.
– Сволочь! Как же тебе легко превратиться в животное! – вслух подумал Эскин, и наспех одевшись, выбежал из квартиры.