Вы превратились для меня не просто в живую мечту, а в живое кино! Я слежу за вами день и ночь! Иногда я даже прислушиваюсь к вашему дыханию во сне, настолько вы мне дороги!
– Да, вы, оказывается, вуаер! – едко заметил дядя Абрам.
– А кто такой вуаер?! – спросила его Рита.
– Человек подглядывающий, в основном любящий созерцать обнаженные и совокупляющиеся тела, – ответил дядя Абрам. Продюсер замолчал Он что-то, возможно, обдумывал у себя в голове и теперь затаился.
– Секс открывает любые глаза! – заговорил наконец продюсер. – И что в этом плохого, если я позволяю себе глядеть на ваш секс! Если мне, в конце концов, это приятно!
Жизнь заставляет человека решать великое множество неблаговидных поступков, но созерцание, наверное, самое безобидное занятие.
– А отключение света, всякие потопы, лишение нас пищи, сна, б*ядь, нормального жилища, это что?! – резко спросила Рита.
– Ах, милые мои, да если бы я не создавал для вас трудностей, то вы бы давно уже умерли от скуки! Я же все, абсолютно все делаю только для вас!
– Страшнее всего кляп, смазанный медом, – прошептал дядя Абрам Рите.
– Да уж, – вздохнула соглашаясь с ним Рита.
– А чего это вы замолчали?! Ах, да, вы же ждете, когда свершится переход из одного мира в другой! Ну, что ж, прежде чем осуществить его, дорогие мои, я хотел бы зачитать вам свою речь. Только, пожалуйста, выслушайте ее всю до конца, я не спал целую ночь, когда писал ее! – и продюсер зашелестел бумагами. – Где же начало-то?! Ах, вот оно!
Дорогие Маргарита и Абрам! В этот особо знаменательный для вас день, когда вы наконец прошли первый этап наших серьезных испытаний, когда вы себя не раз и не два проверили на прочность, закалили свой разум и дух, а заодно и тело, когда вы неоднократно сумели убедиться во взаимной любви и привязанности, расширить свой кругозор, а заодно понять, что каждый из нас с вами путешествует за пределами собственных горизонтов.
То есть я хотел сказать за пределами виртуальных горизонтов, которые создавал для вас. Черт! О чем же я только что говорил?! Ах, да о переходе! Совсем немного осталось, когда вы, наконец перейдете из этого мира в другой!
– Очень часто говорит слово «наконец», наверное, у него это слово-паразит, – шепнул дядя Абрам Рите.
– А может фаллический символ?! – засмеялась Рита.
– Я говорю не о смерти, – задумался продюсер, – хотя в какой-то степени, расставаясь с этим домом, даже ставшим для вас на некоторое время тюрьмой, вы все равно испытываете грусть, как при расставании с чем-то родным!
Ведь помимо всего плохого, у вас здесь было и хорошее!
Вы здесь любили друг друга и пытались изо всех сил бороться за свою свободу, идти против моей воли! Искать какую-то одну объединяющую вас истину!
А потом вы страдали, и через страдание еще больше объединялись и любили друг друга!
Думаете, я вас совсем напрасно заливал мифическим потопом, морил голодом и держал в темноте?!
И вел по комнатам как по лабиринтам своего запутанного сознания?! Честно говоря, за это время я очень страшно привык к вам, а теперь не могу допустить и мысли, что когда-нибудь расстанусь с вами!
И мне стоило больших трудов, чтобы найти для вас совершенно другой мир, расположенный в очень отдаленной точке земного шара! Что вас там ждет, дорогие мои?!
Пусть это будет для вас сюрпризом!
Я не люблю говорить людям правду, сразу же превращая их в глупых созданий.
Думаю, для вас главным останется возможность все время встречать какие-то непредвиденные обстоятельства, благодаря чему вы будете постоянно ощущать невидимую войну, которую, вы ведете не только со мной, но и с собой!
Такова уж участь человека, что он никогда не останется доволен собой, и наконец никогда не найдет покоя и мира в своей душе.
– Он опять сказал слово «наконец», – шепнула весело Рита.
– Да, я слышал, – грустно отозвался дядя Абрам.
– Что с тобой?! – спросила Рита.
– Ничего, – вздохнул он, отворачиваясь от нее.
– Но я же чувствую, что что-то не так!
– Да, дорогие мои, – вздохнул глубоко продюсер, – вы уже устали меня слушать! Я вам, конечно, чуть-чуть надоел! Однако есть в моей речи кое-что полезное для вас!
– Когда вы нас усыпите?! – перебил его дядя Абрам.
– Всему свое время, – усмехнулся продюсер.
– Ваш ответ не удовлетворяет меня, и я отказываюсь с вами беседовать, – дядя Абрам уже отвернулся и от Риты, и от стены, откуда раздавался голос продюсера.
Он стоял один как изваяние в темном углу.
– Что это с ним?! – спросил продюсер Риту.
– Я думаю, это депрессия, – тихо ответила Рита.
– Ты умная, – заметил продюсер.
– Все благодаря ему, – вздохнула Рита.
– Да, хватит вам болтать, – обернулся к ним сердитый дядя Абрам, – неужели не понятно, что все, о чем вы сейчас говорите, не имеет никакой цены, то есть смысла!
– У меня такое тоже было, – обрадовано прошептал продюсер.
– Да, чего было-то?! – уже разозлилась Рита.
– Я тоже устал от вас! – вздохнул продюсер и замолчал.
– Вы что, все с ума что ли посходили?! – закричала Рита, но дядя Абрам смотрел куда-то вдаль, не замечая ее.
Рита еще долго кричала, пока не увидела, как со всех сторон поднимаются клубы белого дыма, отчего ей сразу захотелось спать. Последнее, что она успела еще запомнить, это лицо плачущего дяди Абрама, нежно обнимающего ее и говорящего ей: Это и есть переход из тебя в меня!
Эскин с Амулетовым уже больше часа ходили по пустому зданию, переходя из одной квартиры в другую.
Рядом с ними вышагивали сотрудники госбезопасности, которых привлек к расследованию Иван Иванович, будущий тесть Эскина.
– Слишком поздно, – качал головой Амулетов, отчего Эскину казалось, что все, что он видит, напоминает ему какой-то кошмарный сон.
– Вы сколько живете на свете? – вдруг спросил Эскин Амулетова.
– Разве это имеет к делу какое-то значение, – обиделся из-за вопроса Амулетов.
– В наше время все имеет, – как-то непонятно отозвался Эскин. Везде все было чисто и незыблемо, как будто весь пустой дом готовился к самому неожиданному празднику.
– Неужели мой отец мог быть здесь?! – задумался вслух Эскин.
– Да, он был здесь, – подумав, сказал Амулетов, – но сейчас он вообще в абсолютной неизвестности!
– А вам от этого легче?! – с сарказмом спросил Эскин.
– Допустим, нет, – вздохнул Амулетов.