– А затем! – буркнула баба Клава. – Хочу, и все тут! И не суй свой нос в чужие дела!
Леся ничуть не обиделась. Ругнулась баба Клава беззлобно. Скорей по привычке на всех ворчать. Но при этом Леся упорно не понимала, зачем старуха затеяла эту экспедицию из Тулы к ним в Питер. Если дом брата ей в собственность не нужен, то чего она тогда сюда приехала? Зачем бросила свинью с поросятами и прочее хозяйство?
Кира была уже дома.
– Федору хуже! – таким известием встретила она Лесю и бабу Клаву у калитки. – Стонет и ругается без умолку!
Леся оторопела. Она совсем недавно видела Федора вполне бодрым. Он так энергично копался в печке, что пыль стояла столбом. А теперь ему, видите ли, стало хуже. Притвора! Баба Клава тоже не поверила в серьезность болезни Федора.
– Раз силы на ругань есть, точно не помрет!
– Устала от него, сил никаких нет! – простонала Кира. – Хоть бы заткнулся! Хоть на часок!
– Сейчас нашего молочка попьет и угомонится, – сказала баба Клава. – Я пока приготовлю, а вы его жену покараульте.
После парного молочка с таблетками бабы Клавы Федор в самом деле затих. А некоторое время спустя захрапел. И у всех обитающих в доме женщин вырвался вздох облегчения. Даже Нинусик не скрывала своего облегчения, когда Федор заснул.
– Пойду и я прилягу, – дрожащим голосом произнесла она.
Вот Нинусик в самом деле выглядела больной.
– Иди, конечно! – сочувственно отозвалась Кира, вспомнив про ее положение. – Ты до того бледная, что прямо серой кажешься.
Нинусик явно смутилась. А Леся вспомнила, как она копалась в золе. Наверное, Нинусик не так хорошо отмылась. Вот на коже и остались частички золы, которые придают девушке мертвенно-серый цвет.
– В твоем положении нужно хорошо отдыхать, – добавила ничего не подозревающая Кира.
И Нинусик смутилась окончательно. Румянец, который пробивался сквозь покрытые пеплом щеки, получился на удивление живописным. Сочетание пепельно-серого и нежно-розового цветов всегда изумительно красиво.
– В к-каком положении? – пролепетала она. – Ты это о чем?
– Ну, ты же беременна.
– Я?!
Глаза у Нинусика сделались большие и очень изумленные.
– Ничего подобного. С чего вы взяли?
Подруги переглянулись. Выходит, Федор им соврал. Да еще забыл предупредить супругу о своем обмане. Занятно. А зачем это ему было нужно? Впрочем, понятно зачем. Он хотел остаться в доме. А мнимая беременность Нинусика являлась хорошим поводом. Но зачем ему так приспичило оставаться в доме, где ему не рады? И даже откровенно гонят прочь? Вот этого подруги не понимали.
– Надо будет сказать Федору, чтобы в следующий раз лучше придумывал свой обман, – пробормотала Кира себе под нос. – А то он у него, как говорится, белыми нитками шит.
Когда Нинусик ушла, Леся отвела подругу в сад под предлогом сбора петрушки к запоздалому обеду.
– Ты знаешь, мне кажется, что Нинусик и Федор что-то затевают.
– Что?
– Точно не знаю. Но что-то тут нечисто!
И Леся подробно рассказала подруге о том, как случайно вернулась домой и увидела, как их гости рылись в печке. А баба Клава подглядывала за ними.
– Они чокнутые? – изумилась Кира. – Зачем им тайком рыться в нашей печке?
– Вот и я об этом же думаю! Сначала я решила, что они хотят сделать нам приятное и потихоньку, пока нас нет, чистят печку. Сюрприз такой.
– Ну да! Совесть проснулась.
– Нет. Не для этого они в печке копались, чтобы ее почистить. Я смотрела. Вся зола и мусор остались там!
– Да что ты говоришь?! – неприятно удивилась Кира. – Но это же совсем странно! Они сначала выгребли золу и мусор, а потом засунули все обратно?
– Да.
– А зачем им просто так копаться в нашей печке?
– Вот именно! Зачем? Ты говоришь, баба Клава за ними подглядывала. Может быть, они действуют сообща?
– Мне так не показалось, – покачала головой Леся. – Скорей уж наоборот.
Кира ненадолго задумалась.
– Позвоню этой авантюристке Анастасии Петровне, – решила она наконец. – Спрошу, как же быть со старушкой.
Но Анастасия по-прежнему находилась вне зоны или была отключена. Подруги склонялись ко второму. Во всяком случае, им было ясно, с проблемой Федора и бабы Клавы им придется справляться самим.
И, возвращаясь домой, подруги решили проверить свою догадку.
– Пойдем потихоньку и посмотрим, чем они там занимаются.
Подруги так и сделали. Оказалось, что баба Клава перебирала старые шмотки, сложенные в платяном шкафу, и озабоченно бормотала что-то себе под нос. Вид у нее был задумчивый и печальный одновременно. Зато Нинусик рылась самозабвенно и неистово.
Ну да, как оказалось, она вовсе не отдыхала в своей комнате. Подруги обнаружили ее в маленьком сарайчике, где у бывшего хозяина хранилось разное барахло и инструменты. И сейчас все эти вещи так и летели из-под быстрых рук Нинусика. Вот она не выглядела ни печальной, ни задумчивой. На ее лице четко выделялось одно чувство – азарт!
– Слушай, что они все ищут? – недоуменно пробормотала Кира. – Может быть, в доме спрятан клад?
– А что? – оживилась Леся. – Вполне возможно!
– А чего мы теряемся? Нам надо его тоже поискать!
Лесе эта мысль пришлась по душе. Какой человек не любит искать клад! Это самое захватывающее занятие из всех, какие только можно себе представить. Пусть даже клад будет чужой. И про него ровным счетом ничего не известно. Все равно Леся готова была попробовать. Про Киру и говорить нечего. Авантюрная жилка в подругах взыграла с невиданной прежде силой. И теперь требовала от девушек конкретных действий.
– Откуда начнем поиски? – потирая руки в предвкушении интересного развлечения, спросила Кира.
– Думаю, что сверху.
– С чердака?
– Да.
Тут у подруг было неоспоримое преимущество перед их конкурентами. Ключи от чердака имелись только у них. Анастасия Петровна, перед тем как сгинуть в краснодарских далях, оставила подругам ключи от всего дома. В том числе и от чердака.
– Дед закрывал его от внуков бабы Клавы, когда они были маленькие и гостили у нас, – пояснила подругам Анастасия Петровна. – Потом все разъехались, и замок стал уже не нужен. Но по старой памяти все равно мы дверь на чердак закрывали.
Итак, ключи от чердака у подруг имелись. И сразу же после обеда, который они соорудили на скорую руку из молодой картошки, укропа и копченой колбасы, подруги под предлогом послеобеденного сна, отправились наверх.