— Может быть, еще раз расспросить Маню?
Маню они разыскали на конюшне.
— Все! Не могу больше прятаться! — увидев подруг, воскликнула она. — И мне все равно, нашли убийцу или нет.
— Ты ведешь себя неразумно!
— Не ругайте меня!
— Если на тебя нападут, ты даже не сможешь оказать сопротивления!
— Вовсе нет. У меня есть вот что!
И Маша с гордостью продемонстрировала новенький электрошок. Спору не было, трещал он отменно. В загонах лошади настораживались и прядали ушами, слыша этот звук.
— У метро купила, — похвасталась Маня. — Отличная штука, верно? Любого бандита отпугнет.
Подруги ликования девушки разделить не торопились. Очень вероятно, что мелкого хулигана или насильника такая штукенция и в самом деле отпугнет. Кто хочет получить удар тока по самому интимному месту? Но против стрелка с пистолетом или взрывного устройства, подложенного под днище машины, этот предмет мог оказаться недейственным.
— Да что вы меня пугаете! — возмутилась Манька. — Раньше преступник никакого особого арсенала не демонстрировал. Откуда же вдруг у него возьмется оружие или взрывчатка?
Это тоже было верно. И к тому же подруги приехали сюда вовсе не для того, чтобы упрекать Маню в легкомыслии.
— Маша, ты должна нам сказать, кого на самом деле боится Ниночка!
— А она боится?
— Да. Очень! Лежит в больнице и трясется.
И подруги передали Маше разговор с Ниночкой, постаравшись, чтобы он прозвучал слово в слово. Выслушав их, Маня нахмурилась. А потом даже и выругалась. Подруги уже обрадовались, что она напала на какую-то ценную мысль и сейчас выдаст им подозреваемого, как вдруг выяснилось, что Маша смотрит совсем не на них. Ее взгляд был устремлен на высокого бородатого мужчину, который шагал к ним.
Подруги узнали его без труда. Это был тот самый доверчивый художник Миша, которого так жестоко разыграли Дима и Валентин своим актерским перевоплощением в привидение. Сейчас художник сиял улыбкой, на всех парах двигаясь в направлении трех девушек.
— Что ему тут нужно? — с неудовольствием прошептала Маня. — Вот принесла его нелегкая! Кретин!
Кажется, она вовсе не испытывала того счастья и радости, которые излучала физиономия художника. Тем не менее, когда бородач подошел к ним, Маня совершенно преобразилась. Она стала милой, веселой и озорной. Она так приветливо поздоровалась с мужчиной, что у того не закралось и тени сомнения в том, что ему тут рады.
Он сразу же заявил, что приехал просто так, проведать свою знакомую. Подруги в это не поверили. И оказались правы.
— У меня к тебе разговорчик один есть, — кинув на подруг виноватый взгляд, обратился наконец художник к Мане. — Можешь уделить мне несколько минут?
— Разумеется! — преувеличенно радостно воскликнула Маня. — Все мое время в твоем распоряжении. Ты же мой друг!
— Отойдем, — предложил художник. — На минуточку.
Что оставалось делать Мане? Немного скиснув, она послушно отошла в сторону. А подруги вернулись к вольеру, где разминались лошади. Определенно, лошади странные животные. Одна кобыла словно заведенная прыгала через бревно и, кажется, испытывала от этого дикий восторг. Другая важно вышагивала по деревянным перекладинам, лежащим на земле, стараясь при этом ставить копыта так, чтобы они попадали в промежутки между деревяшками. Получалось у нее это забавно. И кажется, ей самой тоже нравилась эта забава.
Но как ни приятно было смотреть на лошадок, подруги не забывали поглядывать и на Маню. А у той дела обстояли совсем не так хорошо. Слов, которыми обменивались Маня и Миша, подруги слышать не могли. Но даже издалека было видно, что разговор с художником здорово напрягает Маню. Вся ее небольшая фигурка напряглась. И поза, которую она невольно приняла, была скорее оборонительно-наступательной, нежели доброжелательно-расслабленной.
Художник образцов примерного поведения тоже не демонстрировал. И когда Маня начала ему выговаривать что-то особо гневное, он даже схватил ее за руку. То есть попытался схватить, Маня вовремя отпрыгнула назад. Художник некоторое время постоял в нерешительности, а потом снова заговорил. О чем? Подруги терялись в догадках.
— У хозяйки-то нашей новый хахаль появился, — услышали они неподалеку от себя.
Обернувшись, они увидели того самого сторожа-пьянчужку, который счастливо проспал всю ту ночь, когда на конюшне произошло нападение на Диму, закончившееся его смертью.
— Во дает! — продолжал мужичонка, неодобрительно глядя на парочку и качая головой. — Думает, если у нее деньги, так все ей можно?!
— А что такого? Они просто разговаривают.
— Ага, как же! — фыркнул мужичонка. — Разговаривают! Не успела мужа схоронить, как уже с хахалем цапается.
И, сплюнув себе под ноги, он продолжал возмущаться:
— И где она их только находит? Лично я бы в ее сторону и не посмотрел. Разве это женщина? Так, сопля ходячая. Ни сисек, ни попы.
— Что это вы такие вещи про свою хозяйку говорите?
Этот вопрос неожиданно вызвал в стороже бурю эмоций.
— А она мне вовсе и не хозяйка теперича! — гневно сверкнув глазами, заявил он. — Проспал, говорит, ты свою работу. И уволила! А я что? Разве же я нанимался, чтоб ейного мужа от убийц караулить? Мое дело — лошади. Чтобы с ними все в порядке было. И разве же я чего не соблюл? Разве какая из лошадей за цельный год, что я за ними присматривал, пострадала? Нет ведь! Так чего она ко мне придирается?
Сторож был очень недоволен. Но лично подруги могли только удивляться снисходительности Маши, которая так долго терпела у себя на работе этого противного брюзгу. Сами бы они избавились от такого типа в два счета. Целый год, подумать только! Да его нужно было гнать в шею, едва он появился. А сам уходить сторож не торопился.
Он стоял и сверлил Машу пронизывающим злым взглядом.
— И чем она их только берет? Небось на деньги ее клюют. Больше-то ей взять нечем.
— Будет вам гадости говорить! — не выдержала Леся.
— Да только сам бы я и за тысячи с ней спать не стал. Не в моем она вкусе, — не обращая внимания на реплику Леси, продолжал брюзжать сторож, нимало не смущаясь тем обстоятельством, что и сама Маша ни за что не обратила бы на него свое благосклонное внимание.
— Что вы на Машу наговариваете?! У нее до недавнего времени муж был. Она ему верность блюла, да и теперь она ничего такого…
Но договорить Кире не удалось. Сторож неожиданно разразился жуткими каркающими звуками. Подруги вздрогнули и не сразу разобрались, что это он так смеется.
— Кар-кар! — веселился сторож. — Скажете тоже — верность! Да она изменяла ему направо и налево!
— Что вы такое говорите!