– И в котором часу вы с ней расстались? – спросила я.
– А какое, собственно, ваше дело? – окрысился режиссер.
– Повежливей, – осадила я его и сунула под нос милицейское удостоверение.
Понятное дело, фальшивое. Мне его сделал один Инкин приятель, промышлявший подобным бизнесом. Грубовато сработано, рассчитано же исключительно на не слишком сведущего человека, каким и был режиссер. Во всяком случае разговаривать с ним стало значительно легче. К тому же режиссер почему-то страшно перепугался, на него было жалко смотреть.
– Вас видели с Алиной, да и вы сами только что признались, – добавила Мариша. – Так что отпираться бесполезно, лучше расскажите, как было дело, облегчите совесть.
Куда вы с ней поехали?
– Да никуда мы не поехали, – вздохнул все еще мертвенно бледный режиссер.
– Ай, ай, – притворно расстроилась Мариша. – А зачем обманывать? Вы ждали ее на повороте в Девяткино, нервничали, курили. Потом она появилась, и вы с ней отправились дальше. Куда?
– А почему бы вам не спросить у самой Алины? – насупился толстяк. – В конце концов это ее приятель напал на нас.
– Никита? – удивилась я.
– Черт меня дернул поддаться на Алькины уговоры и взять эту банду к себе в кино, – внезапно прорвало режиссера. – Не посмотрел, что она предлагает, и взял, а ведь знал же, что хлопот не оберешься. Они на меня волками смотрели, все в этом цирке, а что я им сделал? Да я никого из них и в глаза не видел раньше, но нет, чем-то я им все-таки не нравился. Особенно тому, который в нее ножи метал. Просто злодей какой-то с большой дороги. Он на нас вчера так налетел, что я думал, живым уже не буду.
– Поподробней, пожалуйста.
– Догнал нас на своей развалюхе, дорога там была плохая, мы с Алиной ехали гуськом к нашему любимому местечку на Капральев ручей. Есть у нас там одно такое славное местечко возле самой воды. Природа, птички, свежий воздух и все такое. Так вот, доехать нам туда не удалось.
Никита рванул к нам прямо по полю. Остановился посреди дороги, и мне, разумеется, пришлось остановиться. Он очень некрасиво себя вел, Алина сказала ему, чтобы он ехал домой, что она тоже скоро вернется, но не тут-то было. Он кричал, что больше ни Алина, ни кто-либо из цирка сниматься у меня не будут, а Алина же сказала, чтобы он не валял дурака. Он ей не хозяин, она сама знает, как ей жить.
Я даже как-то неловко себя чувствовал, они орали друг на друга, а про меня вроде бы забыли. Я попытался вмешаться, но только навредил. Алина шепнула мне, чтобы я отдал этому ослу его договор, села в свою машину и укатила, оставив меня разбираться с этим типом.
– И что было дальше? – поинтересовалась я, несколько бестактно разглядывая заплывший глаз режиссера.
– Потом мы поехали ко мне домой, и я вернул ему наш договор, который мы с ним заключили.
– Только его? – спросила я.
– Его и всей их братии, – неохотно сказал режиссер. – Сначала я не хотел, не то чтобы они были мне так нужны, но он вел себя по-хамски, и я тоже уперся. Но время шло, он не уходил, стемнело, мне захотелось спать, и я решил отдать ему его чертовы бумажки.
– И он ушел? – спросила Мариша.
– Выкатился как миленький с таким торжеством, что смех брал.
– И в котором часу это знаменательное событие произошло?
– Я не смотрел на часы, – пожал плечами режиссер. – Но уже давно стемнело.
– Ну хотя бы примерно постарайтесь припомнить, – попросила я.
– Говорю же, не помню, – покачал головой режиссер. – Хотя постойте, как только он ушел, я машинально включил телевизор и пощелкал каналы. Так вот, по ТВ3 шел мой любимый фильм «Формула любви». Там как раз Фарада сетовал на дикие нравы, царящие в России.
И Никаловский быстро схватил программу передач, лежащую на столике возле него.
– Смотрим. Если верить программе, фильм начался в 23.30. Значит, учитывая рекламные блоки, мой гость избавил меня от своего присутствия где-то около полуночи.
Вам это о чем-то говорит? Кстати, а что случилось? Он где-то еще наскандалил? Почему вы им интересуетесь? Драку учинил?
– Почему вы так решили? – спросила я.
– Ну как же, – пожал плечами режиссер, – мне показалось, что он собирается еще куда-то ехать. То есть перед тем, как вернуться к Алине, у него было еще какое-то дело.
Перед уходом он взглянул на часы и пробормотал, что уже поздно. Вроде бы опасался куда-то не успеть. Вот я и подумал, что в таком взвинченном состоянии он мог ого-го сколько дров наломать. Напился, наверное? Вы уж его не судите строго, его тоже можно понять.
– Если человек за рулем напился, то тут сочувствовать нельзя, – строго сказала Мариша.
– С чего вы взяли? И вовсе он не за рулем был, – возразил режиссер. – Его машина как застряла в канаве, когда он нам дорогу у Капральего ручья преграждал, так и осталась там. Он ее вытаскивать не стал. Мы в город на моей машине вернулись.
– Последний вопрос, а как вы вообще познакомились с Алиной? – спросила у толстяка Мариша.
Как ни странно, успокоившийся было режиссер снова заволновался, его лоб покрылся испариной, а сам он побледнел.
– Как познакомился? – повторил он вопрос. – Нас кто-то познакомил, не помню сейчас кто. На какой-то вечеринке, несколько лет назад. Но какое это имеет значение сейчас?
– Может быть, никакого, а может быть, и самое важное, – произнесла Мариша мрачным голосом, сразившим знавшего толк в эффектных сценах режиссера наповал.
Во всяком случае ноги у него подкосились, он бухнулся в кресло и провожать нас к дверям не пошел. Пришлось еще немного похвалить его творчество, чтобы он оклемался. Выйдя от подобревшего режиссера, который в конце концов предложил нам сняться в его фильме, мы с Маришей переглянулись. Мы отлично помнили, что вернулся ночью Никита весь в грязи, а руки у него были исцарапаны и в крошках краски. Мы еще подумали, где это он так извалялся. Но когда под утро Никиту увозили в милицию, его машина уже стояла на стоянке. Грязная и помятая, но она была там. И Никита еще попросил Андрея присмотреть за ней и ключи отдал. Выходит, от режиссера Никита отправился выручать свою машину. Или сначала прикончил Алину, а потом отправился выручать машину?
– Нет, – покачала головой Мариша. – По времени бы не уложился. Между убийством и его появлением прошло слишком мало времени. Он не успел бы смотаться к тому месту, в темноте вытащить машину из канавы и вернуться обратно.
– А если сначала вытащил машину, а потом прикончил Алину? – вслух предположила я.
– Тоже как-то странно, – сказала Мариша. – И опять же по времени не успевал. До этого Капральего ручья, где он оставил свою машину, просто так из Девяткина среди ночи не доберешься. Обязательно нужна машина. Никита это прекрасно понимал, и если ему так уж приспичило среди ночи выручать свою развалюху, то он должен был бы поймать тачку в городе и сговориться, чтобы его довезли хотя бы до Токсовского шоссе. И вообще после вытаскивания машины из канавы у меня лично вся охота еще что-то предпринимать отпала бы. Тут бы добраться до постели и заснуть. И судя по всему, Никита это и намеревался сделать.