В то время, когда Никита сидел в милиции и в пятый раз рассказывал лейтенанту Гривцову и прочим ментам о том, как всю ночь вызволял из канавы свою машину, вызванное из города подкрепление обыскивало округу в поисках пропавшего тела Алины или хотя бы его следов, а то и холмика, напоминавшего свежее захоронение. Так и не найдя ничего подобного, группа сотрудников, обследовавшая местность возле Капральего ручья, вернулась с отчетом.
– На дороге, ведущей к ручью, нами обнаружены следы трех машин, – доложил лейтенанту старший оперативный работник Сергеенко. – Одна из трех машин застряла в канаве, и кто-то, похоже, всю ночь пытался вытащить ее.
– Откуда тебе известно, что всю ночь? – сварливо спросил у него Гривцов.
– Следы совсем свежие, а если судить по количеству веток и палок, которые этому человеку пришлось подложить под колеса машины, то можно примерно определить и время, потраченное им на эту работу, – невозмутимо пояснил Сергеенко. – Машина застряла в канаве посреди поля, до ближайшего лесного массива там метров сто. Тому человеку пришлось сходить за сучьями раз двадцать, и еще плюс время на сбор палок и сучьев. Даже при свете дня на один поход до рощи и обратно уже с ветками у меня ушло около четверти часа. Значит, ночью это у него занимало минут двадцать – двадцать пять.
Лейтенант выслушал доклад с кислой миной. Он полностью опрокидывал его теорию причастности к убийству задержанного. Оставалась крохотная надежда, что все-таки машину вытаскивал сообщник или вообще это была другая машина, но, увы, противный опер притащил с собой слепки следов, которые направили на экспертизу. Но и так было видно, что обувь та самая, что и сейчас на задержанном, а следы шин идентичны тем, что имеются на его машине.
Пришлось отпустить задержанного, взяв с него подписку о невыезде. Лейтенант призадумался. Конечно, среди подозреваемых оставались еще брошенные любовники, но на убийство девушки кто-то из них мог пойти только в том случае, если бы твердо был уверен, что к нему Алина больше не вернется. А как тут будешь уверен, если Алина столь легкомысленна. Нет, любовников следовало оставить на потом, а пока посмотреть, что за обстановка в труппе.
Итак, кому из циркачей было бы выгодно подставить Никиту? А в том, что парня пытались подставить, не было никакого сомнения. Иначе зачем преступнику или преступникам идти на риск, тащить Алину в шатер, приковывать, а перед этим еще и воровать ножи, хранящиеся в тайнике. И тут лейтенанта осенило. Стоило найти человека, который ненавидел Алину, и того человека, кому было бы выгодно устранить Никиту, и преступник обнаружен.
И конечно, еще эти проклятые письма.
– Что там с анонимками? – крикнул он в открытую дверь. – Есть уже хоть какие-то результаты?
– Насчет идентичности почерка образцов, привезенных с ярмарки, и самих писем пока ничего, но про характер человека, писавшего эти письма, я могу тебе кое-что рассказать, если ты оторвешься от стула, – сказал Сергеенко.
Лейтенант тут же подошел к оперу.
– Автор – человек средних лет, даже скорей пожилой, – начал Сергеенко. – Всю жизнь занимался интеллектуальным трудом. Большое расстояние между строками и неравные по размеру буквы указывают на мечтательность, богатое воображение, идеализм и талантливость.
Почерк неровный, и иногда буквы задевают росчерком нижнюю и верхнюю строки. Это указывает на сообразительность и умение вникать в дело, а также честность и порядочность.
– И это все? – удивился лейтенант.
– Еще, пожалуй, то, что никакими особыми болезнями этот человек не страдает. По характеру замкнут, хотя в глубине души, повторюсь, идеалист и романтик. И еще он худощав и в молодости скорей всего был брюнетом. А буквы с сильно вытянутыми росчерками как бы компенсируют малый рост писавшего. Вообще же невысокие люди не дописывают лист до края, переносят слова на другую строку, оставляя большие поля.
– Ты мне не лекцию читай, а скажи прямо: способен он на убийство или нет? – разозлился лейтенант.
– Каждый из нас способен на убийство, – последовал ответ.
Проклиная в душе опера-графолога, начитавшегося Моргенштерна, лейтенант отправился в город. Ему предстояла одна интересная встреча с частным детективом, нанятым в свое время Алиной. Собственно говоря, этот детектив вовсе не был в строгом смысле профессионалом.
Лицензии и прочей чепухи у него не было. Просто время от времени он помогал ради собственного удовольствия попавшим в беду людям.
На пенсию из уголовного розыска он вышел только в прошлом году, и ему пока что было скучно без работы, вот и брался за некоторые дела, которые его чем-то поразили.
Вот и дело Алины заинтересовало старого подполковника.
Телефон этого человека лейтенант получил от того же Никиты. Договориться о встрече не составило труда, едва отставник услышал, что его подопечная погибла, он немедленно согласился встретиться.
Встречу назначили в небольшом кафе неподалеку от дома старого сыскаря.
– Вот что, молодой человек, – сказал подполковник Сенатов, – сразу предупреждаю, мне удалось узнать по этому делу не так уж много. Алина обратилась ко мне всего неделю назад. Я был уверен, что у меня в запасе как минимум месяц. Человек, писавший эти письма, не похож на любителя быстрых и радикальных мер. Можете мне поверить. Я двадцать лет занимался такого рода писаками, и у меня на них выработалось чутье. Я полагал, что автор этих писем – неопасен. Но, как видите, ошибся. Хотя готов был голову дать на отсечение, что психическим расстройством автор писем не страдает. Просто ему зачем-то очень нужно было систематически пугать бедняжку.
Он минуту помолчал.
– Я обратил внимание на адрес, написанный на конверте. Иногда по таким вещам можно определить личность отправителя, – продолжал он. – Адрес, что называется, не написан, а исполнен – по всем законам каллиграфии и деловой переписки. Это указывает на человека не праздного, энергичного, терпеливого и делового.
Подполковник еще немного помолчал и добавил:
– Я поднял свои архивы и проверил, нет, этот почерк мне раньше не встречался. Да и сами письма меня удивили.
– Чем? – поинтересовался лейтенант, думая, что, пожалуй, напрасно потратил время, ничего интересного этот старый гриб ему не скажет.
– Такое впечатление, что их писали два, три, или даже четыре человека, – сказал Сенатов, не замечая удовольствия на лице своего молодого коллеги. – Для маньяка невероятно, так что автор либо просто позаимствовал ряд мыслей из какой-нибудь книжицы, либо ни о каком маньяке и речи нет, а искать нужно среди близких людей Алины, решивших ее разыграть таким жестоким способом.
Спасибо огромное! Лейтенант и сам мог бы прийти к такому же выводу. В любом случае ничего другого ему не оставалось. Даже нечего думать мотаться по отделениям связи, находящимся друг от друга на расстоянии в тысячи километров. Да и что бы это дало: кто из служащих забивает себе голову, запоминая внешность людей, опускавших письма у них на почте? И все-таки… Лейтенанту вдруг пришла в голову мысль, которая требовала немедленной проверки.