Когда мы подоспели к завязавшейся кутерьме, мужчина был уже повержен ниц. С удивлением мы отметили, что вдобавок он еще и скован металлическими наручниками и мог лишь вяло дрыгать ногами, пытаясь отбиться от наседающих на него детишек во главе с Нюшей, казавшейся сейчас особенно крохотной.
– Что же вы? – с упреком обратилась она к нам. – Он же чуть не сбежал!
– Это не он, – только и смогли мы пристыженно выдавить из себя.
– Не он? – удивились из толпы детей.
Пленного перевернули на спину.
– И правда! – сказала Нюша. – Не он!
Дети смущенно отошли в сторону, но наручники на всякий случай не сняли. Мариша опустилась на корточки и подергала мужчину за нос.
– Что ты делаешь? – испугалась я, увидев, – как мужчина протестующе завертел головой и даже попытался укусить Маришу.
– Что ты делаешь? – скрипучим голосом спросил мужчина.
Мы вздрогнули. Именно этот голос мы слышали уже три раза. Впервые в палатке Эльвиры, потом на автоответчике в квартире Никаловского и, наконец, в доме, куда мы приехали за Коляном и Коротышкой и где затем произошел взрыв.
– Ничего не понимаю, – сказала я. – Голос тот же, но это же не Ростислав. Вообще какой-то незнакомый субъект.
– Если незнакомый, то как он узнал про тайник Ростислава? – возразила Мариша.
– Алина ведь знала, – заметила я.
К моему удивлению, пленник разразился бурей негодующих воплей. Из них можно было легко понять, что поведение Алины он не одобряет.
– Вытащил ее из грязи! – вопил он. – Ведь знал же, что все эти воронежские девчонки только и могут, что сосать из мужиков. Шлюхи! Паскудные твари! А эту суку по стенке размажу!
– Тише, здесь же дети, – прикрикнула я на него.
– Ничего, мой папа еще и не так на маму орет, – успокоил меня какой-то малыш.
Моя подруга все это время не участвовала в разговоре.
Она что-то пристально изучала в лице пленника. Наконец она решительно протянула руку к его шее и сильно дернула. В ее руках оказался кусок тонкой резины.
– Маска! – взвизгнул какой-то ребенок. – Мне мама рассказывала – это Фантомас!
Остальные дети, должно быть, не слышали про Фантомаса, потому что остались спокойно стоять, наблюдая, как Мариша сдирает с пленного остатки резиновой маскировки. Когда она закончила, нашим глазам предстало местами немного бледное, местами немного красное лицо Ростислава.
– Вот так! – сказала Мариша, торжественно помахивая маской. – Ведите его, а если не хочет – то несите.
Но нести пришлось главным образом ей самой. Остальные могли в лучшем случае волочь пленного по земле, так как идти он отказывался. Нюша снова куда-то исчезла. Умная девочка снова отправилась за помощью В первый раз она привела с собой всех поселковых детей, которых ей удалось найти или разбудить. А во второй раз она привела нам подмогу в лице крепко смущенного лейтенанта и парочку парней из отдела.
В полном оцепенении они смотрели на нашу компанию – пленного Ростислава, облепленного детьми, нас двоих, немного распухших от укусов мошки, и Нюшу, которая, торжественно указав на Ростислава, изрекла:
– Видите, я не врала. Мы и в самом деле его поймали!
Дальше события разворачивались словно в кино – стремительно и немного хаотично. Нас быстро оттеснили от пленного бравые ребята в штатском, недовольно бурчав при этом, что если так дело и дальше пойдет, то скоро им придется уходить на пенсию, предоставив борьбу с преступностью грудным младенцам. А один повел себя и вовсе некрасиво. Он переписал фамилии всех детишек, а также их адреса. Думаете, для вынесения благодарности? Как выяснилось впоследствии, ничего подобного. Чтобы нажаловаться их родителям!
Ростислава с Алиной быстро увезли на двух черных «фордах». Посадить их в одну машину оказалось невозможно. Ростислав немедленно начинал сквернословить и ловко плеваться в Алину, уверяя, что единственное, о чем он жалеет, так это о том, что слюна у него не ядовитая.
В общем, им было весело. А мы с Маришей попрощались с детьми и отправились по домам с чувством выполненного долга и зверским желанием спать.
– Ты только подумай, – сказала мне на следующий день Мариша, когда мы пили кофе у нее дома, – мы спасли десятки предприятий от разорения, нашли убийцу двух человек, но мир не перевернулся. Трубадуры не воспевают наш подвиг, нас не спешат наградить почетной грамотой и знаком отличия, и даже простого спасибо, я чувствую, мы так сегодня и не дождемся. Куда, скажи, катится наш мир?
Но кое-какого внимания к себе мы все-таки дождались.
Нам позвонил лейтенант и сладким голосом, словно приготовил нам сюрприз, велел срочно ехать к нему. Мы не заставили себя ждать. В предвкушении чего-то приятного мы перешагнули порог их с Сергеенко кабинета, и тут же были огорошены известием:
– Похоже, что Ростислав никого не убивал, – сказал он таким тоном, словно мы лично были в этом виноваты.
Мы распахнули рты и уставились на него.
– Почему? – первой пришла в себя Мариша. – – Ростислав левша, а эксперты установили с точностью до одной сотой процента, что удары по трупам были нанесены правой рукой. Какой левша будет пытаться убить человека правой, которая может его в любой момент подвести, – пояснил нам лейтенант. – К тому же рост.
– А что рост?
– По характеру расположения ран на телах Никаловского и Метелина эксперты сделали вывод, что убийца не может быть выше метра шестидесяти – метра семидесяти, – сказал лейтенант. – А Ростислав здоровенный жираф. У него без ботинок набегает метр восемьдесят пять.
– Так что, он не виноват?
– Виноват, но не в убийствах, – сказал лейтенант. – Взрывы и вымогательства – вот его вина. Но убийства совершены другим человеком.
– Кем?! – воскликнули мы.
– Этого он не сказал. То ли сам не знает, то ли покрывает главаря, надеясь, что тот его вытащит. Только зря надеется, ему Ростислав больше не нужен.
– Но хоть какой-то след есть?
– Есть, – неохотно подтвердил лейтенант. – Хотя не уверен, что он нас куда-нибудь приведет. Ростислав рассказал, что взрывчатку он всегда находил в своем собственном фургончике. На самом деле фургончик ему был не очень-то и нужен, так как у него был отличный дом в Токсове, где он и ночевал. Но раз положено артисту фургончик, значит, так тому и быть. И взрывчатку он находил в ящике под диваном. К тому же иногда он получал инструкции, которые хоть и приходили по почте, но штемпеля отправителя на конверте не было. Значит, этот человек находился где-то поблизости.
– И это след? – не удержалась Мариша.
– Если главарь все время находился поблизости, то не мог ли он работать на той же ярмарке? – продолжал нить своих рассуждений лейтенант. – И я тут же вызвал вас.