* * *
— Это снова мы, — поставили мы в известность тетю Тоню, появившись у нее на пороге в седьмом часу утра.
Недоумение, которое отразилось на ее лице, быстро уступило место облегчению, когда мы пояснили, что всего лишь хотим забрать Дину и специально с этой целью и явились.
— Возьмите! — воскликнула тетя. — Возьмите скорей это ужасное животное! Оно забирается в мою постель, даже когда я запираю все окна в своей комнате и закрываю дверь на замок, а днем все время крутится у меня под ногами, выбирая для игры с моими тапочками как раз то время, когда я держу в руках раскаленную сковороду. И все восемь банок с ее едой тоже возьмите. А то у меня в холодильник из-за них ничего не влезает.
Дина преданно сидела возле тети и, увидев нас, сделала вид, что не узнает. Она уделяла все свое внимание и заботу тете Тоне, терлась о ее ноги и пыталась забраться к ней на колени. Сама тетя выглядела неважно. Глаза у нее сильно опухли и слезились, она поминутно чихала и почесывалась, а в свободное время, которого, впрочем, оставалось не так уж и много, она отчаянно зевала.
— Гулять это ужасное животное не пожелало, — поставила нас в известность тетя Тоня.
— Наверное, боялась, что обратно не пустите, — высказала предположение Мариша.
Тетя бросила в ее сторону негодующий взгляд и продолжила:
— И хотя я купила ей все сорта кошачьей еды, которые имелись в нашем магазине, и даже сходила на станцию, есть их она тоже не стала.
— Наверное, решила, что раз уж вам не удалось выпихнуть ее из дома, то вы попытаетесь избавиться от нее другим способом, — высказалась Мариша, и тут уж тетя не выдержала.
Характер у всех в нашем роду взрывной — грузинская кровь сказывается. Ей показалось, что ее заподозрили в том, что она пыталась причинить вред слабому и беззащитному существу, вот она мгновенно и вспыхнула. Однако вместо гневной тирады, которую тетя приготовилась обрушить на Маришу, она издала серию непонятных хрипов, которые спугнули Дину и разбудили тетиного жениха, прикорнувшего в соседней комнатке на диванчике. Он появился на пороге как раз вовремя, чтобы успеть насладиться красочным зрелищем: красная, как рак, тетя рухнула бездыханным трупом в кресло, на спинке которого примостилась Дина, И теперь она, заботливо прикрыв своим пушистым хвостом рот и нос хозяйки, в упоении мурлыкала.
— Ее надо спасать! — завопила Мариша. — Что вы сидите? Гоните прочь кошку, тетя же задохнется.
К сожалению, гнать Дину вызвался тетин жених.
В результате он обзавелся симпатичной сеточкой из кровоточащих царапин на обеих руках, а Дина по-прежнему охраняла покой так полюбившейся ей тети Тони. Я схватила вазу с подарочным букетом и, недолго думая, выплеснула ее содержимое прямо на Дину. Частично вода досталась кошке, а частично тете Тоне. Но как бы то ни было, результат оказался превосходным. Дина с истошным воплем бросилась вон, а тетя Тоня охнула и мигом пришла в себя, что было, безусловно, ей только на пользу. Но она этой пользы почему-то для себя не усмотрела, а возмущалась насчет испорченной прически и лишенного воды букета, напрочь забыв о том, что ей только что грозила неминуемая смерть от удушья.
— Нет в мире справедливости — цветов ей, видите ли, жалко! Ну и что с того, что это был первый подарок жениха, и она собиралась, высушив, сохранить его на всю оставшуюся жизнь? А прическа? Подумаешь, прическа! Можно подумать, он ее из-за прически полюбил. А если ему так дорога ее прическа, то, в конце концов, можно найти среди соседок отставную парикмахершу, и она соорудит на тетиной голове вожделенную прическу, и они оба снова будут счастливы. Вовсе не обязательно из-за такого пустяка устраивать бурю. Шляпу бы носила! — Примерно так я рассуждала, когда мы с плененной Диной ехали на электричке обратно в город.
— Где мы должны встретиться с этими придурками? — поинтересовалась я у Мариши, немного придя в себя.
— На вокзале! — сердито буркнула она в ответ. — Только не спрашивай, на каком, потому что не помню.
— Новое дело, ты хоть знаешь, сколько в Москве этих самых вокзалов, где мы будем искать твоего жениха и его педиков?! — возмутилась я, и народ заинтересованно начал на меня оглядываться.
— Не шуми, ясное дело, что на Петербургском, если мы решили ехать в Петербург.
— Ничего не «ясное дело». Ясное это для нормальных людей. Мы же имеем дело с твоим женишком, который либо сам не знает, где посеял брильянты, и тогда он просто дурак, либо знает, но по какой-то причине скрывает от нас, ловко мороча головы, — тогда он настоящая скотина. Так что выбор у тебя небольшой.
— Он мне вовсе не жених, — тоже окрысилась Мариша, — а в Москве мы уже обыскали все места, где он мог запрятать брильянты. Заметь, я исхожу из того, что он просто дурак и действительно искренне хочет их найти. Гришка же покопался у него в мозгах, и теперь Мишка сам уверяет, что искать нужно в Питере.
— И где в Питере? — в полном отчаянии простонала я. — Питер, между прочим, тоже город немаленький. И где мог заныкать свое сокровище этот недоумок?
— Видишь ли, доктор не догадался спросить у Мишки, что он делал в промежутке между тем, как проводил родственника в аэропорт и вернулся домой.
Он исходил из того, что Мишка припрятал камешки у себя дома в ванне, и промахнулся.
Я пребывала в известном расположении духа, в который приходишь после долгой бессонной ночи и отсутствия горячего завтрака, поэтому рявкнула, что лично я умываю руки и пусть они едут куда угодно и с кем угодно. А я больше ни в жизнь не поверю в то, что какой-то один человек может разобраться в том, что делается в голове другого человека.
— И почему нам приспичило ехать на поезде? — продолжала бурчать я. — Неужели ни у кого из наших еще совсем недавно процветавших друзей не нашлось какой-нибудь завалящей легковушки?
— Они опасаются, что бандиты уже организовали на дорогах свои посты и нас не пропустят, — пояснила мне Мариша.
— Что это за бандиты такие? — злилась я, а так как голодные спазмы становились все сильней, то и злилась я все больше. — Это просто настоящий спрут получается. Сколько же их должно быть, если после ночной перестрелки осталось еще достаточное количество для засад по всей трассе?
— У них могут быть свои люди в ГАИ. Они и передадут им информацию, на какой машине следует ждать наших мальчиков, ив случае чего еще и помогут задержать их.
— А на вокзале их ждать не будут? Прямо все силы бросят на трассу и про вокзалы и не вспомнят, — продолжала издеваться я.
— Мы замаскируемся, — терпеливо пояснила мне Мариша. — И билеты покупать в кассах не будем, попросимся прямо к проводнику.
Все, что касалось нас с Маришей, прошло без сучка, без задоринки, как и задумывалось, а вот мальчиков что-то видно не было.
— Так я и знала, что не следовало их выпускать из поля зрения. Они тут же слиняли. Мужики всегда так, за ними глаз да глаз нужен, — сердилась я. Пара реанимированных пирожков не улучшила моего настроения и ни в коей мере не смогла удовлетворить мои гастрономические запросы. Что же касается сосиски, она оказалась настолько соленой, что ею побрезговала даже бездомная псинка, находящаяся, судя по ее виду, на последней неделе беременности.