— Судя по количеству бумаги, Густав знал очень много, — заметила Мариша.
— Но где же еще два листка? — в третий раз пересчитав листки бумаги и убедившись, что их всего лишь восемь, спросил Карл. — Девушки, вы уверены, что ничего не потеряли?
И он проницательно посмотрел на нас, потом перевел взгляд на свою жену.
— Что это у тебя? — спросил он, быстро шагнув к Марише и запустив руку ей под блузку.
Разумеется, любой другой мужчина после такого обращения немедленно полетел бы с балкона по красивой дуге и приземлился далеко внизу. Но Карл был мужем и кое-какие права на свою жену имел. Впрочем, сейчас он был настроен далеко не игриво. У Мариши из-за пазухи он достал последний листок из найденной нами стопки и недоуменно уставился на него.
— Что за чушь тут написана? — пробормотал он. — А! Кажется, я понял! Девчонки, вы что, выкладывали эти листки на солнце?
Мы кивнули.
— И на них просветилась только эта запись? — продолжал приставать к нам Карл.
Мы снова кивнули и потупились — Боже мой! — воскликнул Карл. — Все пропало! Густав ничего не написал на них. Не успел или не захотел.
И Карл обреченно уставился перед собой.
— Хотя нет, — внезапно произнес он. — Ведь остается еще один листок. Последний, десятый. Сейчас у нас девять листов, а должно быть десять.
И он вновь уставился на нас.
— Ты уверен? — спросила у него Юлька. — Ты точно помнишь, что давал Густаву именно десять листов бумаги?
— Конечно! — взвился Карл. — Именно десять. Где еще один листок, девушки?
— Мы не знаем, — растерянно покачали мы головами. — Мы его не брали. Должно быть, он потерялся. Или Густав куда-то его спрятал.
Карл пытливо всмотрелся в наши лица и, видимо, убедился, что мы говорим правду. Он снова погрузился в размышления. И постепенно лицо его мрачнело все больше и больше.
Мы же за то время, пока он думал, переместились поближе к выходу.
— Постойте-ка, — внезапно произнес Карл, озадаченно посмотрев на нас. — Получается, что, когда вы устраивали весь этот торг, вы знали, что листки совершенно чистые? А? Вы чертовки! И ты, Мариша, хуже всех!
Но он со своими обличениями опоздал. Мы были уже у двери. Я первой распахнула ее и вылетела в коридор. Следом за мной выскочила Юлька и последней покинула наш номер Мариша, успев крикнуть мужу через плечо:
— Ты нам тоже не всю правду рассказал! Так что мы квиты!
И вообще мы надеялись, что у вас есть способ понадежней, чтобы узнать, что может быть написано на листках Густава! А вы просто кретины!
Не знаю, да и, если честно, не хочу знать, что кричал Карл нам вслед. К счастью, кричал он по-немецки. И таких немецких слов я в жизни своей не слышала. Мы с подругами выскочили из отеля и помчались подальше, где Карл и его коллеги, кем бы они ни оказались, не смогли бы нас найти. Вопли Карла слышались еще довольно долгое время. Кажется, он проклинал тот день, ту минуту и тот миг, когда встретил на своем пути Маришу.
И теперь призывал все силы вселенной, чтобы повернуть время вспять. Насколько я знала Карла, он был в состоянии крайнего бешенства.
Бежали мы к морю. Тут я очень кстати вспомнила про гроты, которые видела на карте острова. Кажется, это было идеальное место, чтобы спокойно поговорить, укрывшись от полиции, коллег Карла и Таты, которая во что бы то ни стало хотела с нами поговорить о Карле и о том, где ей его поселить.
— Нам очень некогда! — крикнули мы ей, мчась вниз. — Спроси у него сама. Он прекрасно понимает по-русски.
Выбежав на берег моря, мы помчались в сторону Малой бухты. К счастью, обе моторные лодки уже стояли там. Одна была на замке, а во второй копошился Игорь. Не долго думая мы прыгнули к нему в лодку. Кажется, он не слишком обрадовался нашему визиту. Я бы даже сказала, что он просто невежливо попытался от нас избавиться. Игорь вообще, после того как мы едва не утонули на этой проклятой весельной развалюхе, вел себя с нами как-то странно. Избегал нас и вообще делал вид, что мы не знакомы.
— Мне необходимо подумать! — заявил он нам. — Поэтому я поеду один!
— Нам тоже нужно о многом подумать! — заявила Мариша. — И причем срочно.
— Но я первый взял эту лодку! — возмутился Игорь. — Возьмите себе другую. Вот же она стоит. Нужно только ключи у Таты попросить.
Бесполезно было ему говорить, что именно там, где находилась Тата и ключи от второй лодки, нас ждал разъяренный Карл.
И возвращаться туда мы не собирались, по крайней мере до ужина. И в конце концов благодаря тому, что нас было трое, а Игорь один, уйти с лодки пришлось ему. Если бы он так не упрямился, то остался бы еще и сухим. А так Мариша просто выпихнула его из лодки, заявив, что дамам нужно уступать.
— Ну, кажется, я тебя, Юлька, избавила от неприятного воздыхателя, — заметила Мариша, выруливая из бухты.
— Да, вряд ли после такого обращения Игорь захочет иметь дело с кем-нибудь из нас, — сказала я.
— Ну и плевать, — заметила Юлька. — У меня от всего случившегося голова кругом идет. Мало нам было пропавшего тела Ксюты, так теперь еще и Карл с какой-то таинственной организацией, и труп Густава.
— Девочки, а вам не кажется, что мой муж работает в разведке? — спросила у нас Мариша, когда мы оказались одни в чистом море.
— Кажется, — со вздохом признались мы с Юлькой. — Очень даже кажется.
— И эта организация, куда входил и Густав, наверное, занималась на территории Австрии какой-нибудь саботажной деятельностью в пользу другого государства, — сказала Мариша. — А если Карл работает на разведку, то становится понятной и вся эта секретность, которой окружена его новая работа.
Дура же я была, что раньше не сумела догадаться! Надо же! Мой муж — разведчик! Я могу гордиться им.
— Не знаю, долго ли тебе придется им гордиться, — хмуро заметила я. — Судя по тому, как мы с ним расстались, он на нас ужасно зол. Дело может дойти и до развода. Во всяком случае, именно это он и кричал тебе вслед.
— Ах, брось ты! Что ты все время каркаешь! Развод! Развод! — воскликнула Мариша. — Немного ласки, и Карл снова будет как шелковый. Неужели ты думаешь, я не знаю, как обращаться с собственным мужем?
— Не знаю, Мариша, — возразила ей Юлька, — но только мне тоже показалось, что Карл не очень-то доволен твоим поведением. Для некоторых мужчин любовь может оказаться не такой важной составляющей брака, как порядочность, честность и верность их жен.
— Ты на что намекаешь? — окрысилась Мариша.
— Ну, все равно ведь ты говорила, что ваш брак идет к концу, — заметила я.
Мариша открыла рот и стала похожа на рыбу, которую вытащили из воды.