* * *

Однажды утром доктор Харвей, осмотрев ее, сказал:

– Следующие две недели, миссис Паркер…

Это было так близко! Она думала, что ей будет страшно. Она много наслушалась рассказов старых жен о боли, несчастных случаях, искалеченных младенцах… Но страха она не чувствовала, только желание увидеть своего ребенка, скорее родить его, чтобы можно было, наконец-то, взять его на руки.

Кен Бейли приезжал сейчас каждый день, привозя с собой кипы детских книжек.

– Он полюбит их, – говорил он.

И Дженифер улыбалась, потому что он говорил «он». Хорошая примета!

Они гуляли возле дома и организовывали пикники у воды, на солнышке. Она не заблуждалась в отношении теперешнего своего вида. Она думала: "Зачем он тратит свое время на безобразную, жирную

леди из цирка?" Кен, глядя на нее, думал: «Она самая красивая женщина из всех, которых я когда-либо видел!».

* * *

Первые боли появились в три часа ночи. Они были так остры, что она просто задохнулась. Через несколько минут приступ повторился, и она ликующе подумала: «Началось!».

Она стала считать время между приступами, и когда интервал составил десять минут, позвонила доктору.

Затем ехала в больницу, прижимаясь к обочине при каждой схватке. Медсестра ожидала ее у входа, и несколько минут спустя доктор Харвей уже осматривал ее. Закончив, он произнес:

– Похоже, что все пройдет легко, миссис Паркер. Просто расслабьтесь. И пусть действует природа.

Это оказалось нелегко, но Дженифер могла сопротивляться боли, потому что происходило нечто замечательное. Она трудилась почти восемь часов, и к концу этого срока, когда ее тело было измучено бесконечными спазмами, и казалось, что конца этому уже никогда не будет, она почувствовала внезапное облегчение, ошеломляющую пустоту и блаженное умиротворение. Она услышала тоненький голосок. Доктор Харвей поднял ее ребенка со словами:

– Не хотите ли взглянуть на своего сына, миссис Паркер?

Улыбка Дженифер осветила комнату.

Глава 4

Его звали Джошуа Адам Паркер. Он весил восемь фунтов и шесть унций и был отлично сложен. Дженифер знала, что новорожденные обычно безобразны: сморщенные, красные, похожие на маленьких обезьян. Но только не Джошуа! Он был красив. Сестры в больнице беспрестанно твердили ей, какой у нее красивый ребенок. Сходство с Адамом было поразительным. У мальчика были отцовские серо-голубые глаза и красивой формы голова. Когда она смотрела на него, она видела Адама. Это было странное чувство: смесь радости и печали. Как был бы рад Адам, увидев своего сына!

Когда Джошуа было два дня, он улыбнулся Дженифер, и она, восхитившись, позвонила, вызывая сестру:

– Смотрите! Он улыбается!

– Это газы, миссис Паркер.

– У других детей это, может быть, и газы, – упрямо сказала она, – а мой сын улыбается.

Дженифер волновалась, как она будет относиться к своему ребенку, будет ли хорошей матерью… Ведь дети так утомляют! Они пачкают пеленки, требуют, чтобы их постоянно кормили, плачут и спят. И с ними невозможно объясниться!

Я не буду к нему абсолютно ничего чувствовать до четырех или пяти лет, думала она. И была неправа! С того момента, как родился Джошуа, она любила его любовью, о способности к которой она даже не подозревала в себе. Ей владело дикое желание укрыть, защитить его. Джошуа был так мал, а мир так велик…

* * *

Когда она с сыном покидала больницу, ее снабдили длинной инструкцией, но наставления лишь пугали ее. Первые две недели у нее жила опытная сестра. После этого она была предоставлена сама себе, и ее ужасало, что она может сделать что-нибудь не так, что приведет к смерти ребенка. Она боялась, что он в любой момент может перестать дышать…

Приготовив в первый раз питательную смесь для сына, она вспомнила, что не простерилизовала соску. Она вылила смесь в раковину и все начала сначала. Закончив, она вспомнила, что забыла простерилизовать бутылочку… Когда еда для Джошуа была готова, он уже заходился от крика.

Были моменты, когда ей казалось, что она не справится со всем этим. Неожиданно ею овладевали необъяснимые приступы депрессии. Она говорила себе, что это нормальное послеродовое состояние, но от этого не становилось легче. Она постоянно чувствовала себя уставшей. Казалось, всю ночь она проводила возле сына, кормя его, а когда удавалось, наконец, сомкнуть глаза, крик Джошуа будил ее, и она снова ковыляла в детскую. Первое время она регулярно звонила врачу и задавала разные вопросы.

Но однажды доктор приехал и прочитал ей лекцию.

– Миссис Паркер, я никогда не видел более здорового ребенка, чем ваш сын. Возможно, он выглядит хрупким, но он силен, как дуб. Перестаньте беспокоиться и наслаждайтесь им! И помните, что он переживет нас с вами.

И она успокоилась. Она украсила комнату сына занавесками, расписанными белыми цветами и желтыми бабочками. В комнате стояла детская кроватка, манеж, столик и стулья. И еще была большая коробка, полная игрушек.

Она любила держать его на руках, купать, пеленать, гулять с ним в его новой сверкающей коляске. Постоянно разговаривала с ним, и когда ему исполнилось четыре недели, он наградил ее улыбкой. Это не газ, подумала она счастливо, это улыбка!

Когда Кен Бейли впервые увидел Джошуа, он долго смотрел на него. Паническое чувство овладело Дженифер. Сейчас он поймет, что это сын Адама… Но Кен только сказал:

– Он действительно красавец! Во всем похож на мать.

Она позволила Кену подержать его на руках и смеялась над его неуклюжестью. Но при этом одна мысль преследовала ее: «Отец Джошуа никогда не будет держать его на руках…»

Миновало еще шесть недель, и пришло время возвращаться на работу.

Ей очень не хотелось быть вдали от сына даже несколько часов в день, но мысль о возвращении в контору волновала ее.

Она полностью отрезала себя от всего на такой долгий срок. Настало время снова вернуться в ее прежний мир.

Она посмотрела на себя в зеркало и решила, что прежде всего ей необходимо привести свое тело в прежнюю форму. Она не соблюдала диету и не делала никаких упражнений со дня рождения Джошуа. Сейчас она уделила этому большое внимание и вскоре стала выглядеть, как раньше.

Она начала искать помощницу. И при этом экзаменовала претенденток так, как будто отбирала присяжных. Она побеседовала более чем с двадцатью кандидатками, пока не нашла человека, которому можно было доверять и который ей понравился. Это была шотландка среднего возраста по имени миссис Маски, которая проработала в одной семье пятнадцать лет и оставила ее только тогда, когда ребенок вырос.

Дженифер поручила Кену навести о ней справки, и когда Кен сообщил, что та вполне надежна, Дженифер взяла ее.