Спустя еще одну неделю Дженифер вернулась в контору.
Внезапное исчезновение Дженифер Паркер породило целую волну слухов в среде манхэттенских юристов. И огромный интерес вызвала весть о ее возвращении.
Синтия, Дан и Тед развесили в ее кабинете ленты, а вход украсили плакатом с огромными буквами: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!» Было также шампанское и торт.
– В девять утра? – начала протестовать Дженифер, но они настояли.
– Здесь без вас был сумасшедший дом, – сказал Дан Мартин. – Вы ведь не собираетесь повторять это?
Она взглянула на него и сказала:
– Нет, я не собираюсь повторять это!
Один за другим в контору заходили адвокаты из других контор, желающие убедиться, что с ней все в порядке, и пожелать ей успеха.
Она парировала вопросы о том, где она была, улыбкой и словами:
– Об этом нам запрещено говорить.
Целый день она беседовала со своими сотрудниками. Пришлось ответить на сотни телефонных звонков. Когда Кен остался с Дженифер вдвоем в ее кабинете, он спросил:
– А ты знаешь, кто не давал нам покоя, пытаясь добраться до тебя?
Ее сердце екнуло.
– Кто?…
– Майкл Моретти.
– Ох!…
– Он чудной! Когда мы отказывались сообщить ему, где ты, он заставлял нас поклясться, что с тобой все в порядке.
– Забудь о Нем. Она просмотрела все дела, которыми занималась контора без нее. Дела шли отлично. Они приобрели много важных клиентов. Некоторые клиенты из прежних отказывались иметь дело с кем-либо, кроме Дженифер, и ждали ее возвращения.
– Я позвоню им, как только появится возможность, – пообещала она.
Изучение телефонных записей показало, что была дюжина звонков от мистера Адама Уорнера…
Возможно, ей следовало бы позвонить ему и сообщить, что с ней все в порядке, что ничего с ней не случилось… Но она знала, что не сможет слышать его голос, знать, что он близко, и не иметь возможности видеть, коснуться его, обнять и сказать о Джошуа.
Синтия собрала сведения, которые могли бы вызвать ее интерес. Среди них была серия статей о Майкле Моретти, в которых его называли важным лидером мафии в стране. Под его фотографией в одной из статей была подпись: «Я – всего лишь простой бизнесмен».
У нее ушло три месяца на то, чтобы разобраться в накопившихся делах. Она могла бы сделать это быстрее, но она настояла на том, что будет покидать контору в четыре часа каждый день, не взирая на то, чем она занималась в данный момент. Ее ждал Джошуа…
По утрам, перед уходом в контору, она сама готовила ему завтрак и играла с ним до последнего момента.
Возвратившись домой вечером, она все свое время отдавала сыну. Она заставляла себя оставлять все проблемы, связанные с работой, и отказываться от тех дел, которые могли бы оторвать ее от сына. Перестала работать в уикэнды и не позволяла ничему вторгаться в ее личную жизнь. Миссис Маски протестовала:
– Он еще младенец, миссис Паркер! Он не понимает ни слова из того, что вы ему читаете.
– Он все понимает, – отвечала она и продолжала читать.
* * *
Дни Дженифер в конторе были заполнены до отказа. Однажды утром ей позвонил Филипп Рединг, президент крупной нефтяной компании.
– Я хотел бы встретиться с вами, – сказал он. – У меня есть проблема…
Ей не нужно было спрашивать его, в чем дело. Его компанию обвинили в даче взяток с целью принять участие в операциях с нефтью на Ближнем Востоке.
За ведение этого дела предлагался крупный гонорар, но у Дженифер просто не было времени.
– К сожалению, я не могу вам помочь, но я могу назвать вам достойную кандидатуру.
– Но мне сказали, что не следует принимать ваше «нет» за ответ…
– Кто это сказал?
– Один из моих друзей. Судья Лоуренс Уолдман.
Она не могла в это поверить.
– Судья Уолдман советовал вам обратиться ко мне?
– Он сказал, что вы лучше всех, но я и до этого знал это.
Она держала трубку в руке, вспоминая о своем столкновении с судьей, после которого она была уверена, что он ненавидит ее и желает рассчитаться с ней.
– Хорошо. Давайте позавтракаем завтра утром вместе, – сказала она. Затем она позвонила судье Уолдману. Знакомый голос прозвучал в трубке:
– Я давно не говорил с вами, молодая леди.
– Я хотела поблагодарить вас за рекомендации Филиппу Редингу.
– Я хотел быть уверенным, что он попадет в хорошие руки.
– Я ценю это, Ваша честь.
– Как вы относитесь к тому, чтобы поужинать со стариком как-нибудь вечерком?
Это было для нее неожиданностью…
– Я буду рада поужинать с вами.
– Прекрасно… Я приглашу вас в свой клуб. Это сборище старых чудаков, и они не привыкли к красивым женщинам. Это немного расшевелит их.
* * *
Судья Уолдман принадлежал к клубу «Ассоциация века» на 43-ей улице, и когда они встретились там для ужина, она увидела, что обеденный зал был заполнен писателями, художниками, артистами и юристами.
– Здесь обычно никого не представляют, – объяснил ей судья, считают, что любой будет немедленно узнан.
Дженифер узнала многих сидящих за столиками видных писателей и художников. В общении судья оказался совершенно не таким, как она ожидала. За коктейлем он сказал ей:
– Когда-то я желал вашей дисквалификации, потому что считал, что вы опозорили нашу профессию. Теперь я убежден в том, что был не прав. Я внимательно следил за вами. Я думаю, что вы оказываете честь этой профессии.
Дженифер приятно было это слышать. Она часто сталкивалась с судьями, которые были грубы, тупы и некомпетентны, но судью Уолдмана она уважала. Он был блестящим юристом и честным человеком.
– Благодарю вас, Ваша честь.
– Вне суда почему бы нам не быть Лоуренсом и Дженни?
Так называл ее только отец…
– Я буду рада, Лоуренс.
Ужин прошел превосходно.
Было лето 1974 года. Очень быстро прошел год со дня рождения Джошуа Адама Паркера. Он делал свои первые шаги и понимал некоторые слова.
– Он – гений! – безапелляционно заявляла она миссис Маски.
Дженифер готовилась к первому дню рождения сына, как будто праздник должен был состояться в Белом доме.
В субботу она отправилась за подарками и купила ему новый костюмчик, книги и трехколесный велосипед, которым он не сможет воспользоваться в ближайший год или два. Она купила подарки и для соседских детей, приглашенных на день рождения, и весь вечер развешивала ленты и воздушные шарики. Сама испекла пирог и оставила его на столе, но Джошуа удалось добраться до него, и он залез в него обеими руками, превратив в бесформенное блюдо еще до прибытия гостей.