Кто-то грубо тряс ее за плечи. Дейна открыла глаза, чувствуя, как бешено колотится сердце. Она лежала на нарах в маленькой грязной камере. Над ней нагнулся Дивьяк.
Дейна поспешно села, пытаясь прийти в себя.
– Что… что вы здесь делаете?
– Если бы в этой стране существовало правосудие, – холодно бросил тот, – вас бы расстреляли. К сожалению, у меня другой приказ. Вы свободны.
Дейна задохнулась от радости.
– Вас вышлют из страны первым же самолетом, – объявил полковник и, глядя Дейне в глаза, добавил: – И не вздумайте возвращаться!
Для освобождения Дейны потребовалось все влияние госдепартамента и президента. Услышав о случившемся, Тейгер немедленно отправился к Оливеру.
– Мне только что звонили из государственного департамента. Дейну Эванс арестовали по обвинению в шпионаже. Ей грозит смертная казнь.
– Господи Иисусе! Какой ужас! Мы не имеем права допустить это!
– Верно. Я прошу разрешения действовать от вашего имени.
– Разумеется. Сделайте все возможное.
– Я немедленно еду в госдепартамент. Если добьемся успеха, может быть, «Трибюн» от нас отвяжется.
– Я бы не рассчитывал на это, – покачал головой Оливер. – Но не важно, главное – вытащить ее оттуда, и поскорее.
После бесконечных телефонных переговоров и звонков от самого президента, госсекретаря и Генерального секретаря ООН, Дивьяк неохотно согласился отпустить Дейну. Тейгер поспешил сообщить новость Оливеру.
– Она освобождена. И летит домой.
– Слава Богу!
Питер тоже обрадовался. Хорошо, что удалось вырвать девушку из лап негодяев.
Он понятия не имел, что этот благородный поступок будет стоить ему жизни.
Мэтт Бейкер и десятка два репортеров встречали Дейну в международном аэропорту Даллеса. Девушка ошеломленно уставилась на толпу:
– Что здесь…
– Сюда, Дейна! Улыбнись!
– Как с тобой обращались? Пытали?
– Что ты почувствовала, ступив на родную землю?
– Не шевелись! Снимаю!
– Собираешься вернуться в Сараево?
Все говорили громко и разом. Дейна ошарашенно оглядывалась. Но тут подоспевший Бейкер усадил ее в лимузин, и машина тронулась.
– Что… что происходит? – пробормотала Дейна.
– Ничего особенного. Просто тебя считают героиней, девочка.
– Мне это ни к чему, Мэтт, – покачала головой Дейна и, прикрыв глаза, вздохнула: – Спасибо, что выручили.
– Благодари не меня, а президента и Питера Тейгера. Они нажали на все кнопки. И конечно, вряд ли что-то вышло бы без Лесли Стюарт.
Когда Мэтт сообщил издательнице о случившемся, та просто взбесилась:
– Ублюдки паршивые! Сделайте все возможное, Мэтт, пустите в ход наши связи, но вызволите Эванс.
Дейна выглянула из окошка лимузина. Как странно видеть людей, спокойно идущих по своим делам, играющих на газонах детей. Не слышать взрывов, пулеметной пальбы, четкого перестука автоматов. Невероятно! Совершенно другой мир!
– Наш начальник отдела недвижимости нашел для тебя квартиру. Мы едем туда. Я хочу, чтобы ты отдохнула… взяла отпуск… на какой угодно срок. А когда придешь в норму, принимайся за работу, – сообщил Мэтт и, вглядевшись в лицо девушки, добавил: – Кстати, как ты себя чувствуешь? Может, лучше показаться врачу? Я договорюсь…
– Нет, все в порядке. Собкор нашего парижского бюро уже возил меня на осмотр.
Автомобиль остановился перед домом на Калверт-стрит. Квартира оказалась небольшой, но уютной и хорошо обставленной – с одной спальней, гостиной, кухонькой, ванной и крошечным кабинетом.
– Подойдет?
– Идеально. Спасибо, Мэтт.
– Я просил набить холодильник едой. Отдохни и пройдись по магазинам – тебе совсем нечего надеть. За счет газеты, конечно.
– Ах, Мэтт, я так благодарна вам. За все.
– Отчет представишь позже. О времени договоримся.
Она стояла на мосту, прислушиваясь к орудийной канонаде и глядя в воду на вздутые трупы, проплывавшие вниз по течению…
Дейна с криком проснулась. Лицо ее было залито слезами. Ведь это было, было наяву, и она собственными глазами не раз видела сцены куда страшнее! Даже сейчас, в эту минуту, в кровавой бойне гибнут женщины и дети, старики и молодые, гибнут бессмысленно и жестоко. И недаром профессор Стака уверял, что понять причины войны в Боснии и Герцеговине невозможно. Но ужаснее всего, что остальным странам нет никакого дела до происходящего в Югославии!
Дейна боялась снова уснуть и попасть в сети кошмаров, терзавших ее мозг. Поднявшись, девушка подошла к окну и выглянула на улицу. Как тихо! Как неестественно тихо! И все дома целы… на тротуарах ни одной рытвины. Где теперь Кемаль и что с ним стало? Увидит ли она его когда-нибудь? Вряд ли, мальчик скорее всего уже забыл о ее существовании.
Утром Дейна отправилась за покупками. Повсюду при ее появлении люди начинали оглядываться. Некоторые пытались взять у нее автограф.
– Это Дейна Эванс, – шептались за спиной. Продавцы обращались к ней по имени. Кажется, Мэтт прав – она действительно стала знаменитостью. Но как же это противно!
Дейна забыла позавтракать и не пошла обедать. Ей хотелось есть, но от напряжения девушка не могла проглотить ни кусочка. Ей все время казалось, что сейчас произойдет несчастье. Шагая по улицам, она старалась не встречаться глазами с прохожими, подозревая в каждом снайпера. И все время прислушивалась, не раздастся ли поблизости выстрел.
Больше так продолжаться не может! Иначе она просто спятит.
Наконец Дейна решила поговорить с Бейкером.
– Что ты здесь делаешь? У тебя отпуск, и будь добра, отправляйся домой. Или съезди куда-нибудь, отдохни.
– Мне нужно поскорее начать работать, Мэтт.
Мэтт смотрел на нее и вспоминал девчонку, пробравшуюся в его кабинет несколько лет назад. Она и тогда говорила о работе. И уверяла, что лучшего репортера им не найти. Твердила, что готова начать прямо сейчас.
Она выполнила все, что обещала. Более чем. Будь у него дочь… как бы Мэтт хотел, чтобы она походила на Дейну!
– Босс желает видеть тебя, – сообщил он девушке. Они вместе направились к кабинету Лесли Стюарт.
Женщины оценивающе оглядывали друг друга. После взаимных приветствий Мэтт и Дейна устроились в креслах напротив стола.
– Я хотела поблагодарить вас за то, что вытащили меня оттуда.
– Должно быть, вам нелегко пришлось. Искренне сочувствую. Мэтт, куда вы собирались направить Дейну?
– Корреспондент при Белом доме получает новое назначение. Хочешь занять его место?