Именно этого и добивался Павел Буров. И в подвале он очутился с одной-единственной целью – не спасти, а прикончить своего бывшего хозяина. Оказавшись под судом, Лопатин мог заговорить и мог стать крайне опасным для Бурова. Тот это понимал и предпринял все меры для собственной безопасности.
Обо всех этих событиях дожидающиеся своих воинов женщины узнали лишь на следующее утро. Только утром Марков с друзьями явились обратно под родной кров. Тут долгожданных победителей уже ждал самый горячий прием – ленивые вареники с домашним творогом, яичница с салом, свежий хлеб и тушенка с грибами. С теми самыми сморчками, которые в изобилии произрастали в здешних лесах.
Мужики за один присест умяли целую огромную сковороду грибов, слопали три хлебных каравая и начисто опустошили запасы всего семейства Марковых по части свежих яиц. Детям достались лишь вареники, но, кажется, они ничуть не были за это в обиде. Лопали их тоже за обе щеки, поглядывая на уставших мужчин и явно мечтая когда-нибудь стать такими же, как они, – отважными, сильными и великодушными. Будут оберегать своих женщин и спасать чужих.
Когда еда закончилась, бойцы наконец рассказали нетерпеливо дожидающимся женщинам то, что еще не успели рассказать им прибывшие чуть раньше Наташа с Анной Владимировной. И когда они закончили, Мариша первым делом спросила то, что казалось ей наиболее важным:
– Значит, Павел Буров теперь предстанет перед судом?
– Точняк!
– К гадалке не ходи!
– Лет десять-двенадцать ему светит как минимум.
– Еще бы! Троих на тот свет отправил. И всех троих умышленно.
– Еще неизвестно, выживет ли Кузьмич.
– Во! Если с Кузьмичом считать, то получается уже и вовсе четверо.
– Нет, тут меньше чем пятнашкой мужику будет не отделаться.
– Опасный зверь этот Буров! Матерый!
Мариша выслушала всех и покачала головой:
– Значит, в этой истории нашего депутата все время шантажировали? Сначала Марина и Костик шантажировали Лопатина. Потом Валерий Кузьмич решил пощипать Павла Бурова.
Правда, отставник выбрал для своего предприятия весьма неудачное время. Павел был сильно не в духе из-за истории с перепутанными женами депутата – Наташей и Мариной. Поэтому не стал объяснять Кузьмичу всю глубину его заблуждений, а просто стукнул того по черепушке и отвалил восвояси.
– В распоряжении Бурова был отличный гидрокостюм, в котором он мог путешествовать по реке от дома Лопатина до «Солнечного берега». Никто его не мог увидеть. А заодно и неплохая физическая тренировка. Судя по всему, это был его излюбленный маршрут для поздних прогулок. Сплавать в санаторий, развлечься там, а потом вернуться назад, так сказать, к месту своей службы.
– Так вот кто был русалкой в нашей реке! – воскликнула Мариша. – Это Павел пугал всех отдыхающих!
– Вы как хотите, а мне в этой истории жалко одного человека, – неожиданно вздохнула Инна.
– И кого же?
– Этого депутата.
– Нашла кого жалеть! – хором ответили ей остальные. – Чего его жалеть, собаку злую?
– Ну а как же? Работал человек, работал, копил деньги, миллиончик к миллиончику складывал, через трупы перешагивал, бывших жен и детей на нары отправлял. И все ради того, чтобы разбогатеть еще больше. А потом на готовенькое приходят какие-то нахалы и начинают требовать себе кусок пирога. Разве вам не жалко Лопатина? Нет?
И видя лица друзей, Инна смущенно хихикнула:
– Ну, в таком случае, пожалуй, мне его тоже не очень-то и жалко.
После выступления Инны некоторое время длилось неловкое молчание. А потом Мариша снова нарушила тишину, произнеся:
– Все понятно, но вот одного я все равно никак не могу понять.
– Чего же? – с готовностью откликнулись все мужики.
Они-то ожидали услышать от Мариши еще более подробных расспросов об их героическом приключении, но она вместо этого спросила:
– И кому теперь достанутся все деньги Лопатина?
И видя, что все примолкли, не зная, что ей ответить, Мариша произнесла:
– Ну, смотрите сами и считайте. Лопатин мертв? Мертв. Жена его убита? Убита? И кто остается еще? Детей и родителей у Лопатина нету. Кому достанутся все его деньги, акции, фирмы, земли и прочая недвижимость?
Марков переглянулся с капитаном из налоговой, а затем они оба уставились на Анну Владимировну с Наташей.
– Что вы так на нас смотрите? – занервничали женщины.
– Чего еще плохого нам ждать?
– Неужели даже мертвый Лопатин умудрится вредить нам?
Но неожиданно капитан просиял и воскликнул:
– Нет! Я вовсе не хотел вас пугать! Милые женщины, я должен вас, наоборот, обрадовать!
– Обрадовать? – настороженно переспросила его Анна Владимировна,
– Это чем же таким вы хотите нас обрадовать? – поддержала ее и Наташа.
– Только сейчас до меня дошло, что именно вы вдвоем и никто другой станете наследницами Лопатина.
– Мы?
– Вам перейдет все его имущество! А это, поверьте мне, многие и многие миллионы! Дорогие мои женщины, вы обе теперь не просто богаты, а сказочно богаты! Других наследников у Лопатина нету. И уж совершенно точно то, что было записано на вас, Наташа, так и останется вашим. А вы, Анна Владимировна получите то, чем владела по документам ваша покойная дочь.
Наташа с Анной Владимировной сидели, словно пришибленные. А затем внезапно вскочили со своих мест и бросились обнимать очкастого капитана.
– Голубчик ты мой! – чмокала парня в его раннюю лысинку Анна Владимировна. – Вот ведь радость-то какая! А я-то сижу, голову ломаю, где денег взять, чтобы Мариночке моей памятник красивый поставить. А теперь, оказывается, и проблемы-то такой нету!
– Точно, – вырывался из ее мощных объятий капитан. – Проблем с деньгами у вас больше никогда не будет. А памятник, наоборот, будет, и даже не один, а если захотите, то и два, и три, и даже десять!
Наташа ничего не говорила, она просто обнимала капитана и плакала от радости. Наконец она получит те деньги, ради которых потеряла несколько лет своей жизни.
– Есть все-таки справедливость на свете, – наблюдая за этим зрелищем, произнесла Мариша, обращаясь к Инне.
– Если бы не ты, то еще не факт, что эта справедливость бы тут восторжествовала.
– Ну что ты, – скромно отказалась от своих заслуг Мариша. – Мое дело маленькое. Все сделали ребята.
– Не скромничай. Твоя заслуга тоже есть в том, что все кончилось хорошо.
– Хорошо, но жаль только, что один человек всего этого не видит.
– Кто? – удивилась стоящая рядом с ней Инна. – Кто это такой? Я его знаю?