Но здесь я внезапно слышу незнакомый голос:
– Отойди от девчонки.
Голос раздается совсем рядом, но я боюсь повернуть голову, боюсь, что меня застанут врасплох и нападут опять.
– А ты кто такой? – Бандит говорил спокойно, не чувствуя для себя никакой угрозы.
– Я говорю – отойди.
Я все-таки повернула голову. Незнакомый парень стоял, засунув руки в карманы, и смотрел на стоящего перед ним бандюхая без всякого напряжения, почти расслабленно.
– Ты что, не понял? – повторил незнакомец.
– Не-а. – Бандит вскинул вперед руку, но тот ударил его тыльной стороной ладони в бок, и тут же последовала серия кратких, молниеносных ударов в шею, живот, лицо…
– Эй, – крикнула я. – Там… сзади… еще один.
Второй, очухавшийся от моей шпильки, собирался вступить в бой, сжав руки в кулаки. Развернувшись, мой защитник нанес ему ногой удар в лицо, и тот согнулся пополам, издав глухой стон.
Я не могла оставаться безучастной к такому повороту дела и, подскочив к своему мучителю, заехала ему туфлей в лоб.
Я собиралась повторить свой звездный выпад, но мой спаситель перехватил мою руку.
– Пошли.
– Куда?
– Ну не в гостиницу же, – усмехнулся он. – К тебе домой. Это, как я понимаю, твой дом?
Два бандита корчились на земле. Я сделал шаг вперед, и мои ноги подкосились.
– Я… не могу идти.
– Какая проблема.
Он подхватил меня на руки и донес до двери подъезда.
И здесь я вспомнила:
– Моя сумка…
– Потеряла?
– Нет, валяется где-то на земле. Бандит с плеча сорвал. А там ключи от квартиры.
Ни слова не говоря, он посадил меня на скамейку у дома и быстрыми шагами пошел обратно. Через минуту он вернулся.
– Твоя? – протянул он мне сумку.
– Моя.
Я открыла ключом от домофона дверь, и мы зашли в подъезд. Тут мой спаситель снова подхватил меня на руки.
– Я сама дойду.
– Ты слишком много говоришь.
В квартире я шикнула на Роньку.
– Ронька, свои!
– Занятный пес. – Парень присел на корточки и погладил его. – Почему имя такое?
– Что?
– Имя такое смешное – Ронька?
– Это сокращенно от Роналдо.
– А… тогда уважаю.
– Ронька никому не дает себя гладить, – сказала я, удивленно смотря на притихшего Роньку.
– Я – первый. Просто надо знать подход.
Не успела я пройти на кухню, как парень взял меня за руку.
– Тебя надо осмотреть.
– Еще чего, – запротестовала я. – На человека с медицинским дипломом ты не очень-то похож.
– Ну, во-первых, ты обо мне ничего не знаешь, а во-вторых, в медицине я кое-что смыслю. Приходилось людей выручать. Так что в этом деле я не последний лох.
– У меня все нормально.
– А это, – он дотронулся до щеки. – Кровь…
– Я умоюсь.
Он отвел меня на кухню и усадил на стул.
– Сиди. Я сам.
– Да кто ты такой? – разозлилась я. – Приходишь тут, распоряжаешься.
– Твой ангел-хранитель, – на полном серьезе сказал парень. – Проходил мимо, вижу, на девчонку напали. Непорядок.
Он ушел в ванную и вернулся с тряпочкой, смоченной холодной водой, и, присев на корточки, стал мне обтирать лицо.
– Не больно?
– Нет. Где ты так хорошо научился ухаживать за побитыми девушками?
– Будешь много знать – скоро состаришься. Что еще болит?
– Ничего.
– Не скрывай. Ты не партизан, а я – не допрашивающий тебя гестаповец.
– Бок, – призналась я. – Он бил в бок.
– Встань.
– Зачем?
Вместо ответа он поднял меня с табуретки и расстегнул «молнию» на платье сзади.
– Ну ты и… – попробовала возмутиться я.
– Молчи! – шепнул он.
Он снял платье, и я осталась в одних трусах и лифчике; инстинктивно я прикрыла грудь рукой.
– Поздно. Я тебя уже вижу всю целиком.
– Извращенец.
– Еще какой.
Он развернул меня и дотронулся до бока. Я взывала.
– Б-больно.
– Вот видишь, а не хотела показывать. Вдруг у тебя перелом?
– Ты так думаешь?
– Нет. Но ушиб сильный наверняка. Это я говорю, чтобы ты не расслаблялась. Лучше предполагать худшее, чем пребывать в уверенности, что у тебя все в порядке. Такая философия здорово помогает в жизни. У тебя есть какая-нибудь мазь от ушибов?
– Нет.
– Я бы сделал холодный компресс.
Он обмотал меня смоченным в ледяной воде полотенцем и бросил:
– Где у тебя халат?
– В ванной.
Я сделала попытку привстать с табуретки.
– Сиди. Я сам. И чего ты такая неугомонная?
– Такой родилась.
Он принес мне желтый халат, и я одела его.
– Теперь все в норме. Чай организовать? Или ужин сделать?
– Я только что с банкета.
Его брови взлетели вверх.
– Ого! Впрочем, я должен был догадаться по твоему платью, что ты ездила на вечеринку.
– Попал в точку. Шикарную вечеринку в «Орбите-Палас», где был весь цвет местного бизнеса. Сливки нашего общества.
– И что ты там делала?
– Слишком много вопросов. Сделай мне чай. Заварка в шкафу. На второй полке слева.
Он достал чай.
– Кстати, а как тебя зовут?
Парень посмотрел на меня и расхохотался.
– Так мы еще до конца незнакомы?
– Получается, что нет.
– Меня зовут Антон.
– Джульетта.
– Красивое имя.
– Так все говорят.
Теперь я могла разглядеть его как следует: невысокого роста, черты лица словно высечены скульптором, не убавить и не прибавить. Такие лица могли быть у индейцев, гонявших за бледнолицыми по выжженным прериям Техаса. И при этом, когда он улыбался, в его лице появлялось что-то мальчишеское. Но очень ненадолго. Глаза были карими, а ресницы – выцветшими, cловно он долго загорал на ярком солнце. Темные волосы слегка кудрявились на висках. Рот был широковат, и я внезапно подумала: интересно, как он целуется, и тут же прогнала от себя эти мысли. Он производил впечатление воспитанного молодого человека. И вместе с тем в его лице было нечто жесткое, хищное. Такого человека опасно иметь своим противником, мелькнуло в моей голове.