До Нового года оставалось несколько дней. Но думать об этом не хотелось. В этом году праздник пролетал мимо меня. Обычно я ждала его с нетерпением. Мне все время казалось, что это не просто новая дата календаря, а какая-то веха, которая отделит старую жизнь от новой. Тридцать первого декабря – день, когда подводились итоги старого года (сразу обнаруживалось, как мало было сделано) и строились новые планы (грандиозные). В этом году я не могла делать ни того, ни другого. Говорить об итогах смешно, о планах – глупо. Я словно повисла между жизнью и смертью. Причем в буквальном смысле.
Мои мысли постоянно возвращались к Стасу.
Воспоминания были слишком свежими и болезненными, и я изо всех сил старалась о нем не думать. Это было непросто, учитывая переплет, в который я попала благодаря своему любовнику.
Я не выдержала и позвонила Жанне. Ничего утешительного я не узнала. Следователь больше не звонил, в офисе не появлялся. Полнейшая неизвестность…
Земцов пришел в восемь вечера.
Я выскочила в коридор ему навстречу.
– Привет!
– Привет!
– Ты мог бы включить сотовый и поговорить со мной.
Я перешла на «ты», не желая больше церемониться с этим типом.
– Зачем?
Я чуть не задохнулась от возмущения.
– Как это? Мне нужно знать о всех твоих передвижениях. Что ты собираешься делать, каковы твои дальнейшие шаги?
– Я работаю над твоим делом. А конкретнее – пытаюсь найти Кулакова. Тебя устраивает это объяснение?
– И как ты его ищешь?
– Это уже моя проблема.
Я надулась. Упрямство Земцова не знало границ. Я внимательно посмотрела на него: крепко сжатый рот, решительная складка между бровями. Такой не согнется и не расколется. Но и я не собиралась так легко отступать.
– Почему ты не хочешь поделиться со мной своими планами?
– Потому что это называется треп раньше времени. Я все расскажу, а там вдруг сорвется. И ты первая обвинишь меня в том, что я динамлю или проваливаю задание. Разве не так?
Я поджала губы.
– Все равно я хочу знать, что конкретно сделано за день. Я так и буду сидеть здесь в четырех стенах и ждать непонятно чего?
– Пока я не вижу другого выхода.
– В самом деле? – холодно спросила я.
Он повернулся к двери, cобираясь уходить.
– Ты куда? – испуганно воскликнула я.
– В магазин. Таким объяснением вы довольны? – Он снова перешел на «вы», тем самым подчеркивая дистанцию между нами.
– Довольна, – бросила я.
Ужинали мы в молчании. Потом Земцов ушел спать в маленькую комнату, а я расстелила себе в гостиной на диване. Назавтра все повторилось по тому же сценарию. Андрей ушел рано утром, а пришел поздно вечером. Он ничего мне не сказал, молча прошел на кухню, разогрел себе ужин и ушел в комнату. Я подошла к двери.
– Андрей! Нам нужно поговорить.
Он резким рывком отворил дверь.
– О чем?
Я немного растерялась.
– О твоих планах, дальнейших шагах. Я что, так и буду торчать здесь взаперти? – с некоторым вызовом спросила я.
Он посмотрела на меня странным взглядом, как будто сомневался в моих умственных способностях.
– Да. Пока лучше никуда не выходить.
– И как долго? – настаивала я.
– Не знаю.
– А кто знает?
– Никто.
Перепалка носила дурацкий характер, cловно два ребенка ссорились в детской песочнице. Я поняла, что Земцов больше ничего мне не скажет, и поэтому повернулась к нему спиной и ушла на кухню.
Завтра я решила все сделать по-своему…
Проснувшись, я вспомнила о своем вчерашнем решении и подумала, что даже если Земцов начнет топать на меня ногами и отчаянно ругаться, я все равно не отступлю от намеченного плана. Я собиралась выбраться в город и немного прогуляться. Успею вернуться домой до прихода Земцова, так что он ни о чем и не узнает.
Запасные ключи висели у него на гвоздике в коридоре.
Позавтракав двумя яйцами и бутербродом с маслом, выпив чашку кофе, я вышла на улицу, где мороз сразу забрался под куртку и стал щипать лицо.
Я вышла на дорогу и подняла вверх руку. Около меня остановилась машина темно-зеленого цвета, из окна выглянул молодой парень в меховой кепке.
– Куда везти?
– По городу.
– Не понял.
– Я хочу проехаться по городу, посмотреть местные достопримечательности. Я приезжая. Из Москвы.
– А… – Какое-то время он соображал, переваривая мою информацию.
– Я, это… типа, знаю, что нам делать. У меня дядя работает в музее. Если он сегодня выходной, то все покажет. Сколько заплатите?
– Две тысячи тебе. Одну ему. Идет?
– Идет, – он повертел головой. – Если он дома… Как тебя зовут-то?
– Валерия.
– Я – Серега.
К счастью, фортуна сегодня была на моей стороне, хотя в последнее время она чаще всего переходила на сторону противника. Дядя был выходной, и мы поехали к нему, не теряя времени. По пути парень много и охотно болтал. Он был рыжим, c веснушками и выщербленным передним зубом, часто усмехался и вертел головой – такая у него была привычка.
– У нас это… красотища кругом. Приехали бы летом – ахнули. Рыба – во! – мы стояли на перекрестке, и он, оторвав руки от руля, продемонстрировал величину рыбы. – Охота там!.. У-у-у… класс полный.
– Я не очень интересуюсь охотой.
– А, ну да, – он усмехнулся. – Ну, у нас тут и поплавать можно, в Иртыше и в лесных озерах. По грибы-ягоды сходить. Туристов летом много. Тайга – это… – Он повертел головой. – Не описать! Слышала песню про тайгу? «Самурай» называется?
– Нет.
– Ну… москвичка. – И слово «москвичка» прозвучало в его устах как ругательство. – Слушай тогда – я поставлю.
Он пошарил в бардачке, нашел кассету, вставил ее в старенькую магнитолу и нажал на «вкл». После недолгого шипения оттуда понеслось:
Три часа самолет над тайгою летит.
У окошка японец сидит и глядит.
И не может, не может понять самурай,
Это что за огромный неведомый край?
Самурай, самурай, я тебе помогу,
Наливай, самурай, будем пить за тайгу.
Про загадочный край я тебе расскажу.
Наливай, самурай, я еще закажу…
Серега развлекал меня всякими байками и случаями из жизни, пока мы не остановились у пятиэтажного кирпичного дома, где жил его дядя.