– Когда вы видели Влада?
– Вспомните точно! Который был час?
– Как он выглядел?
– Показался ли он вам напуганным или агрессивным?
– Он улыбался?
– У него были при себе цветы?
– А как он выходил из вашего подъезда на улицу, вы видели?
Ученый муж старался по мере сил удовлетворить любознательность подруг. Но оказалось, что видел он до обидного мало. Только то, что Влад входил в подъезд их дома. И произошло это сегодня, в промежутке между семью часами вечера и половиной восьмого.
Услышав это, подруги переглянулись. Время точно совпадало с тем, которое назвали эксперты!
– Так что же это получается? Влад пришел к Георгине и убил ее?!
– Ужас! – схватилась за голову Вета. – Докатился, мерзавец! Уже и на убийство пошел! Ирод!
Но Кира с Лесей что-то сомневались. Хотя они и не имели чести лично знать Влада, но им казалось, что брачный аферист редко меняет масть и переквалифицируется в хладнокровного убийцу.
– А как же тогда? Что же случилось?
– Я могу это объяснить, – задумчиво произнесла Кира. – Георгина очень ждала этого свидания с Владом. Ждала и надеялась, что ей удастся вернуть себе любимого мужчину. А он пришел к ней только для того, чтобы заявить, что между ними все кончено. Георгина не пережила этой новости. И свела счеты с жизнью.
Но тут уж засомневалась Лилия.
– Конечно, я с мужчинами не слишком-то много общалась. Но все же лично меня ни один из них никогда не предупреждал о том, что он намеревается слинять от меня подальше. А уж тем более, если он и так уже это сделал!
Подруги сконфуженно переглянулись. Действительно, как-то странно, чтобы парень пришел к вам только для того, чтобы сообщить, что он вас бросает. Да еще спустя месяц после того, как он это уже сделал. Разве что парень совсем дурачок. Но Влад дурачком отнюдь не был. И если уж он явился к Георгине домой, то явно преследуя при этом какую-то цель.
– Ну, допустим, Георгина мечтала вернуть себе свою великую любовь. А Влад… А вот какая у него была цель?
– Обчистить Георгинку еще раз! – зло воскликнула Лилия.
– Но все ценные вещи, как ты сказала, стоят на своих местах. Ты сама так сказала!
– Да. Ну и что? Я могла всего и не знать.
– Но ты знала о том, что в шкатулке Георгина держит драгоценности, которые достались ей от предков. Знала о том, что и где находится в квартире. Ты даже знала о том, что в холстяном мешочке у нее сложены монеты. И чтобы ты не знала про все ее другие ценные вещи? Ни за что не поверю!
Лилия как-то замялась с ответом. Было видно, что ей хочется что-то открыть подругам, но она стесняется или, лучше сказать, не решается. Подруги не торопили ее, надеясь, что она и сама поймет – сейчас не лучшее время для того, чтобы смущаться.
– Ну, вообще-то, было кое-что, о чем Георгина мне только один раз намекнула, – призналась наконец Лилия.
– И что же это такое?
– Не знаю. Она обмолвилась об этой вещи как-то вскользь. И не захотела ничего мне пояснить.
– Но что конкретно она тебе сказала-то?
– Да, в общем-то, ничего конкретного она мне и не сказала…
– Но все же! Говори уж!
– Ну, ладно! – вздохнула Лилия. – Может быть, это и ерунда и никакого отношения к произошедшему не имеет, но я все же скажу! В общем, из своей последней экспедиции прадедушка Георгины привез одну вещь, которую… Ну, скажем так, не захотел отдавать в казну молодого советского государства. Сказал, что советская власть довела процветавшую некогда страну до такого убогого состояния и такой степени разрухи, что власти вынуждены теперь распродавать золотой запас страны, накопленный многими поколениями.
– Это неправда!
– Правда, – грустно произнесла Лилия. – После революции за границу уплыло много уникальных вещей, прежде принадлежавших дому Романовых и других известных дворянских родов. Большевики отбирали у богачей их ценности, а потом распродавали их за границей. Оправданием им служило то, что в стране царили разруха и голод, люди умирали от нехватки продовольствия. И не время холить цацки буржуазии, когда дети пухнут от голода.
– Да, я тоже слышала, что такое было. Только далеко не все деньги доходили до голодающих.
– Ну вот! И прадед Георгины сказал, что он не верит советской власти. Не верит в чистоплотность людей, стоящих у ее истоков. И еще он сказал, что вещь, которую он нашел в своем путешествии, должна остаться в России. Что это величайшая ценность, которую он когда-либо держал в руках! И когда-нибудь власть в стране переменится. И тогда можно будет без опаски отдать этот раритет государству. И оно сумеет сохранить его.
– И что же это за вещь?
– Я не знаю, – развела руками Лилия. – Георгина лишь один раз упомянула о том, что на нее возложена особая миссия – вернуть эту вещь в руки государства. Она пару раз спрашивала у меня: как я считаю, достаточно ли стабильная ситуация у нас в стране? И можно ли ей вытащить сей предмет из тайника прадедушки?
Услышав это, подруги взволновались необыкновенно:
– Тайника?!
– Прадедушки?!
– А где он был, этот тайник?!
– И что в нем лежало?!
Глаза у всех трех девушек алчно засверкали. Они хотели немедленно начать искать сокровище! Очень хотели. Но Лилия их снова разочаровала:
– Понятия не имею, где был этот тайник. Но, полагаю, где-то в квартире.
– Почему ты так думаешь?
– Ну, я сказала Георгине, что у нас в стране все спокойно. Кризис, нагрянувший из-за бугра, умело сдерживают. Так что она может доставать свое сокровище и нести его в компетентные органы. И я еще предложила ей свою помощь, если вещь эта тяжелая или за ней надо далеко ехать. Но Георгина засмеялась и сказала, что вещь эта совсем маленькая. И никуда за ней ехать не надо.
– Значит, тайник в квартире! – решительно заявила Кира. – Вот что! Нам надо его найти!
– Зачем?
– Что значит – зачем?! Затем! Надо, и все! Георгина ведь не отнесла эту вещь туда, куда собиралась?
– Но эта вещь нам не принадлежит, – встревожилась Лилия.
– Мы и не собираемся ее присваивать. Найдем и отнесем туда, куда собиралась отнести ее Георгина. А кстати, кому она собиралась ее отдать?
– Наверное, в какой-нибудь музей. Или прямо в руки министру культуры. Не знаю.
– Но безвозмездно?
Да. Вот в этом Лилия была твердо уверена.
– Совершенно безвозмездно! – воскликнула она. – Георгинка никогда не стала бы брать деньги за то, что, объективно говоря, ей не принадлежит. И ее прадедушка считал точно так же.