— На вашу родственницу напали не сзади, — подтвердил это и врач. — Следы от рук показывают, что душивший ее человек стоял прямо перед ней. И был с нею примерно одного роста.
— Мужчина или женщина?
— Ну, вы спросите тоже! — возмутился врач.
— А все-таки? Ваше мнение?
— Конечно, я не специалист, но судя по размеру отпечатков на шее, если это и был мужчина, то не слишком крупный.
Итак, убийцей с равной степенью вероятности могла быть и женщина. Прекрасно! И кого подозревать прикажете? К этому времени уже прибыл следователь. Он послал своих людей опрашивать соседей. Не слышал ли кто-то из них подозрительного шума. Оперативники вернулись с отчетом. Нет, никто из соседей ничего подозрительного не видел, не слышал и не заметил. Чужих на улице видно не было. Значит, действовали свои?
— Плохо, — помрачнел следователь. — Очень плохо.
После этого он повернулся к свекру Тамары и вперил в него испытующий взгляд.
— Что вы так на меня смотрите? — занервничал тот.
— Второе убийство за несколько дней в поселке, — произнес следователь. — И оба произошли в вашем доме.
— При чем тут я? Вы что, обвиняете меня в том, что я придушил тетку Изольду?
— А было за что?
— Признаюсь, она была занудной старой дамой с отвратительным характером и не менее отвратительной привычкой всех поучать. Но за это же не убивают! Да и общались так тесно мы с ней впервые. Это же не моя тетка, а Тамарина.
— А вы? — повернулся к Тамаре следователь.
— Что я? Я у своей тети бывала часто. Она жила в Тбилиси. Это не так далеко.
— Но в поселке она была редким гостем?
— Я бы так не сказала. Последний раз тетя приезжала к нам и оставалась ночевать на день рождения моей матери, — уточнила Тамара. — И было это полгода назад. А в прошлом месяце она просто приезжала навестить нас. И еще…
Но следователя уже не интересовали дела минувшие. Он хотел знать, что произошло здесь и сейчас. И поэтому снова устремил взгляд на хозяина дома.
— А в этот свой приезд покойная ничем не могла вызвать вашей ненависти?
— Да чем же?
— Она ведь остановилась в вашем доме. И вы были вынуждены много и часто с ней контактировать.
— Конечно, она стала еще невыносимей. Но таковы уж многие старики. Ничего с этим не поделаешь.
Но все равно следователь поинтересовался, есть ли у хозяина дома алиби. Оно у него было. Он вместе с женой, дочкой и ее мужем был в доме дяди Нико. Приносил соболезнования семье погибшего. И выражал искреннее сочувствие, что это произошло почти что в его доме.
— Конечно, мы ни в чем не были перед ними виноваты. Но извиниться лишний раз не мешало. И я извинился.
Извинения были приняты. И вся семья осталась на какое-то время в доме покойника.
— И пока вы там сидели, тут убивали вашу собственную родственницу.
— Но я же не знал! — развел руками мужчина. — Откуда я мог знать, скажите на милость!
Следователь попыхтел, попыхтел, но так с ходу и не смог придумать, зачем бы хозяину дома убивать свою гостью. И поэтому приказал начать осмотр места преступления.
Следов во дворе было слишком много. Так что нечего было и мечтать, чтобы разобраться, какие из них принадлежат убийце. Следователь даже и не стал этого делать. Вместо этого он попросил разрешения осмотреть вещи покойной. Само собой, разрешение ему было тут же дано. Комната убитой старушки находилась на первом этаже. Поэтому подруги, воспользовавшись тем, что на них никто не обращает внимания, подкрались к самым окнам. И смогли заочно поучаствовать в обыске.
Ничего интересного оперативники в комнате у убитой старушки не нашли. Обычный набор вещей, которые старые дамы берут с собой в дорогу. Помимо верхней одежды и обуви была еще ночная рубашка с кокетливыми, нашитыми на тонкую ткань бабочками и кружевами. Именно эта рубашка заставила подруг подумать, что покойная тетя Изольда была вовсе не таким уж старым сухарем, каким представляли себе ее родственники.
Кроме того, в ее вещах нашлись лекарства для поддержания сердца, желудка, мазь от тромбофлебита и лекарство от головной и прочих болей, нитки с иголкой, маникюрный набор, ручной фен, немного косметики. Пожалуй, это было и все.
— А это что такое?
Предмет, привлекший к себе внимание оперативников, был на самом деле коробкой. Прозрачной коробкой, перевязанной белой шелковой лентой. Видимо, лента еще совсем недавно была завязана в бант. А в коробке прежде что-то лежало. Но никто в доме не смог сказать, что было в этой коробке, которую тетя Изольда привезла с собой.
— Может быть, подарок для Тамары? — предположила свекровь девушки.
Но Тамара от коробки отказалась. Тетя Изольда подарила ей набор серебряной посуды — ложки, вилки и ножи. Все старинной работы с резными костяными ручками. И без всякой коробки.
— Тетя сказала, что это семейная реликвия. Эти приборы переходят в нашей семье из поколения в поколение уже много лет. И теперь они мои и моего мужа.
Итак, что могло быть в прозрачной коробке, перевязанной белой лентой, так никто и не понял. Может быть, праздничное платье самой тети Изольды? Оно было черного цвета, как и подобает вдове и даме в возрасте. Но при этом так обильно усыпано блестками, что тетя Изольда сверкала в нем, словно новогодняя елка.
— Если платье сложить, оно вполне помещается в эту коробку.
— А белая лента…
Ну, это, на взгляд подруг, вообще просто. Если уж тетя Изольда спала в кружевной сорочке с вышитыми на ней бабочками, то уж красиво упаковать праздничное платье она просто должна была.
Больше ничего интересного оперативники в комнате тети Изольды не нашли. И вернулись в сад.
— А где пес потерпевшей? — вспомнил следователь. — Вы говорили, что собака страшно выла?
— Да уж! Вся улица сбежалась.
— И долго выла?
— Около часа.
По тому времени, когда начал выть пес, было примерно установлено время смерти тетки Изольды. Потом следователь пожелал осмотреть собаку. Кинулись за псом, но того нигде не было видно.
— Не понимаю, — переживал Робин. — Я привязал собаку за ошейник вот к этому дереву. Вот и веревка. А пса нету.
Следователь поднес обрывок веревки к свету.
— Похоже, пес перегрыз веревку и сбежал, — сказал он. — Ну, что же. Бог с ним. В конце концов, свое дело он уже сделал. Оповестил людей о смерти хозяйки. А что до остального, так говорить пес все равно не умеет. И если даже и видел убийцу, то нам о нем рассказать все равно не сможет.
— Напротив, — неожиданно возразил Робин. — Поведение собаки может многое нам рассказать.