И в один момент уничтожила свою запеченную с сыром, грибами, луком и яйцами кефаль. Манька с Татьяной ограничились традиционным эскалопом. Однако покончили с едой все четыре девушки практически одновременно.
— Как неохота никуда ехать! — вздохнула Манька, ковыряясь в зубах зубочисткой. — Винца бы попить и по набережной пошляться. А, девочки? Или хотя бы десерт закажем?
— У нас дело! — осадила ее Татьяна, окидывая завистливым взглядом поджарую фигуру подруги.
Сама Татьяна была девицей в теле. Десерт себе позволить не могла, поэтому и злилась.
— Ты что, забыла? — спросила она у Маньки. — Мы обещали помощь девчонкам, а не пирожные лопать.
— Да я так, — спохватилась Манька. — Предложила только.
Девушки расплатились по счету, Татьяна встала и с деловым видом направилась к выходу, стараясь не смотреть на стеклянную пирамиду, где на зеркальных полочках отражались многочисленные и очень аппетитные десерты, при одном взгляде на которые любая нормальная женщина поправлялась на целых полкило. Разумеется, за исключением стервозы Маньки, обладающей завидной способностью сжирать хоть по целому торту на ночь глядя и при этом не полнеть.
Василий Перетягин — счастливый владелец расписанной пальмами «девятки» — оказался дома. Жил он один, что несколько облегчало задачу общения с ним. Но…
— Не знаю я никакого Игоря, — удивленно отказался Василий, едва подруги изложили ему цель своего визита. — Тем более хромого и брюнета.
— Да вы вспомните хорошенько! — настойчиво предлагала ему Мариша. — Года полтора назад вы одолжили свою машину Игорю. У него еще была такая симпатичная девушка Лена. Из Питера.
— Кто из Питера? Игорь ваш из Питера?
— Не Игорь, а Лена, — сказала Инна. — Хотя может быть, что и Игорь тоже из Питера. Вам лучше знать.
Вы же давали ему свою машину.
— Да с какой стати я стал бы давать машину совершенно постороннему мне человеку? — вроде бы даже обиделся Василий. — Да еще из другого города? Вы соображаете, о чем меня спрашиваете?
— Значит, добровольно вы свою машину не отдавали? — уточнила у него Мариша, — Может быть, в таком случае ее у вас угнали?
— Никто у меня мою машину не угонял, — твердо заявил ей Василий.
— Ну, может быть, у вас ее угнали, а вы об этом и не знали, — предположила Мариша, и Василий посмотрел на нее как на сумасшедшую. — Вы в это время были в отъезде! — быстро добавила Мариша, чтобы реабилитировать себя в глазах Василия. — А к вашему возвращению машина уже снова стояла у вас в гараже.
— У меня нет гаража, — сухо просветил ее на этот счет Василий.
— Тогда на том месте, где вы ее оставили! — воскликнула Мариша.
— Я и в самом деле иногда уезжаю из Ялты, — произнес Василий. — У меня небольшой бизнес. Турбаза под Алупкой. Я езжу туда довольно часто, но всегда пользуюсь своей машиной, потому что иначе до моей турбазы добраться затруднительно. Только автобусом или такси. А днем я все время мотаюсь по городу, потому что еще работаю менеджером в ресторане. Так что машина для меня нормальное средство передвижения.
И я ею пользуюсь каждый день.
— Ну, постарайтесь припомнить! — едва не заплакала Инна. — Бывали же дни, когда вы болели или отдыхали. Одним словом, не пользовались вашей машиной.
При виде ее слез Василий дрогнул.
— Хм, — задумался он. — Кажется, один раз я действительно оставлял машину в Ялте без присмотра. Но это было давно.
— Вот именно! — воскликнули подруги.
— Прошлой осенью меня пригласил к себе один мой приятель. У него есть пансионат. Небольшой, но там есть все необходимое. Даже бассейн. Ну вот, мне было интересно взглянуть. И мы поехали. И поехали мы на машине приятеля, так что моя ласточка оставалась в городе. Но все равно ее никто не мог взять.
— Почему вы так в этом уверены? — раздраженно спросила у него Татьяна.
— Потому что я оставил ее не на улице, а в гараже.
— У вас же нет гаража! — тут же уличила его во лжи Инна.
— У меня нет, а у моего друга, Мишки, есть, — сказал Василий. — Живет он в соседнем дворе. И так как он тоже уезжал куда-то за город, то я попросил его приютить мою «девятку». А так как он уезжал поздней меня, то я оставил ему ключи от машины, чтобы он смог ее сам загнать к себе в гараж, когда тот освободится.
— Вот видите! — с торжеством воскликнула Инна и вытерла слезы. — Идемте к вашему Мишке.
— Зачем?
— Чтобы выбить из него признание, кому он ссудил вашу машину, пока вы преспокойно отдыхали себе у своего приятеля, ни о чем дурном и не подозревая, — разъяснила ему Татьяна.
Василий еще некоторое время мямлил, уверена ли она, что видела именно его машину, но потом все же согласился.
— Правда, Мишка переехал, — сказал наконец Василий, — но его новый адрес у меня есть. Так что навестим.
Выйдя на улицу, Василий обогнул дом. И тут под окнами его квартиры подруги увидели белую «девятку».
Машина стояла как раз под фонарем, обильно заливающим ее голубоватым светом. Поэтому даже издалека была видна роспись на ее боку. Подруги уже приготовились ликовать, как вдруг Татьяна встала словно вкопанная. Потом она неожиданно кинулась бежать.
— Куда ты? — удивилась Мариша.
Но Татьяна остановилась, лишь когда добежала до «девятки». Она рассматривала ее, словно не веря своим глазам. И из ее груди вылетали какие-то странные звуки.
— Что с тобой? — уже заподозрив неладное, спросила у нее Инна.
— Это не та машина! — уверенно сказала Татьяна.
— Как это «не та»? — удивилась подоспевшая Манька. — Ты же говорила, пальмы и море. Вот они, пальмы и море!
— Там были еще чайки, — сказала Татьяна. — А тут их нет.
Все четыре девушки уставились на машину. Чаек там и впрямь не было.
— И в любом случае это совсем другая картинка, — сказала Татьяна. — Там краски были словно бы размыты. А тут все очень резко. Видите, какие четкие линии.
Никаких переходов от одного тона к другому. Словно ребенок раскраску закрасил. Нет, даже если бы тут были чайки, это все равно другая картинка!
— Как жаль, — расстроилась Мариша и вздохнула.
— Извините, что побеспокоили вас зря, — грустно обратилась Инна к Василию. — Нужно было сразу же посмотреть на вашу машину. Ваш друг Миша — прекрасный человек и никому вашу машину не одалживал.
— Так чего я зря из дома выбрался? — удивился Василий. — Ладно, пойду хоть пивка попью. Вы не хотите?
Подруги не хотели. Настроение у них было подавленное.
* * *