— Не боишься, что его сломают? — кивая на замок, осведомилась у художника Мариша, пока остальные девушки стеснительно хихикали, высовываясь из машины.
— Нет, — помотал головой парень. — У нас мастерская на сигнализации стоит. А отделение милиции в соседнем доме. Их окна как раз на нашу дверь выходят.
Вряд ли найдется много ворюг, желающих ломиться к нам.
— Удачно вы расположились, — одобрила Мариша.
— Да не сказал бы, — вздохнул парень. — Как только кто-нибудь из ментов накопит себе на личную машину, сразу же к нам бегут, чтобы мы им белоголового орла, парящего над прерией, изобразили. Или родео с быками. Даже не понимаю, откуда у наших ментов такая тяга к Дикому Западу? Почему никто не желает тех же коров, но только среди березок или на лугу? На мой взгляд, гораздо патриотичней.
— А тебе не все равно, что рисовать? — спросила у него Мариша.
— Когда на халяву, как менты норовят, чтобы мы им по-соседски сделали, тогда, конечно, все равно, — пожал плечами парень и, видимо, решив поменять тему, спросил:
— Ну что? Нашли вы Саныча?
— Нет его, — вздохнула Мариша. — Домашний телефон не отвечает. А мобильник у него отключен.
— А-а! — протянул парень. — А вы, я вижу, на машине? Подбросите меня? А я вас за это отвезу к Санычу.
— Что толку, если его дома нет?
— Дома он! — уверенно ответил парень. — Бухает просто. Как третьего дня начал, так все до сих пор просохнуть не может. Ну как? Договорились?
— Конечно! — ответила Мариша, ничуть не сомневаясь, что Татьяна с Манькой будут в восторге от такого попутчика.
Так оно и оказалось. Девицы пришли в бурный восторг. Манька тут же попыталась переместиться с переднего сиденья назад, куда устроили рыжего, назвавшегося Андреем. Но Татьяна прошипела, что, если Манька сойдет с переднего сиденья, она, Татьяна, держит ногу на газе и уезжает без нее. Так что Андрей скромненько устроился у окошка на заднем сиденье и в разговоры особенно не вступал. Это еще больше подогрело желание подруг заполучить парня в свою собственность.
— А где же твоя собственная машина? — спросила у Андрея Инна.
— В мастерской оставил, — сказал Андрей. — Да вы ее видели. Я как раз ею занимался.
Подруги и в самом деле вспомнили, что он полировал кремового цвета «Пежо», на капоте которого были изображены айсберги с плывущими над ними дирижаблями.
— Верно говорят, что сапожник всегда без сапог, — вздохнул Андрей. — Вот купил машину уже почти два года назад. Хотел разрисовать, но руки все никак не доходили. Хорошо, сегодня день выдался свободный. Клиентов нет. Вот и начал задумку. Теперь пусть сохнет.
Манька с Татьяной переглянулись. Привлекательность Андрея в их глазах росла с каждой минутой.
— А девушка у тебя есть? — кокетливо спросила у него Манька.
В ответ «пятерка» резко вильнула, и Манька здорово треснулась головой.
— Ты что? — обиженно спросила она у подруги.
— Прости, камень на дороге валялся, — с невинным видом произнесла Татьяна. — Пришлось объехать.
Урок пошел на пользу. Больше Манька заигрывать с Андреем с риском для собственной жизни не стала.
По крайней мере пока они находились в машине и Татьяна не могла отвлекаться на пустяки. Но как только подруги покинули машину, их шансы уравнялись. Теперь Андрей напоминал осаждаемую двумя отрядами неприятеля крепость. Казалось, такое положение его даже забавляет. Увы, подруги в битве за приз жутко мешали друг другу. Но вели битву с таким азартом, что наблюдать за ними было сущим наслаждением. Мариша с Инной, следя, чтобы их новые подруги не вцепились друг другу в волосы, и не заметили, как дошли до небольшого домика, притулившегося в углу густого садика.
— Саныч! — закричал Андрей, заколотив в дверь руками. — Открывай!
— Кого там черт принес? — раздался хриплый мужской голос. — Я никого не жду!
— Это и есть Саныч, — вполголоса объяснил Андрей. — Видите, как я и говорил, дома он. Никуда не пошел. — И, повысив голос, закричал:
— Саныч, открывай! Ты чего, совсем сдурел? Это я, Андрей!
— Андрюха! — обрадовался Саныч.
Потом послышались шаги, и дверь распахнулась.
— А и не закрыто было! — радостно сообщил Саныч, пьяно покачиваясь на пороге. — Ого! Да тут целая компания. Андрюха, только не говори, что я настолько набрался, что у меня в глазах четверится. Кто все эти девки?
— Им нужно поговорить с тобой, — сказал Андрей. — Они хотят узнать у тебя про «девятку» с пальмами.
— А также с морем и чайками, — уточнила Инна.
— Проходите! — велел Саныч.
Когда все прошли в дом, он закрыл дверь и заявил:
— Хоть теперь ясно, что вы у меня не четверитесь.
А то впотьмах вижу Андрюху, а с ним четыре бабы. В темноте же не разглядеть, кто такие. Ну, думаю, не мог Андрюха сразу четверых в дом приволочь. А он, оказывается, мог. Что же, я гостям всегда рад. Располагайтесь!
Может быть, я и вспомню что-нибудь.
Девушки переглянулись. Но так как Андрей не выказывал признаков недоверчивости и вообще чувствовал себя у Саныча как дома, даже отправился в душ, они протестовать не стали. Санычу было лет пятьдесят.
И выглядел он весьма колоритно. При абсолютно лысой голове у него была густая каштановая борода и целых семь серебряных колечек, воткнутых в бровь. Одет он был в красную майку, и его обнаженные предплечья обильно украшала татуировка. Штанов на Саныче не было, только широкие трусы. Но кажется, его этот факт нисколько не смущал.
Он извлек из ящика под табуретом еще две бутылки водки и торжественно водрузил их на стол.
— Андрюха! Захвати из спальни сковородку с мясом и хлеб! — заорал он. — И помидоры тоже тащи оттуда.
— Вы держите продукты в спальне? — удивилась Инна.
Саныч с трудом сфокусировал на ней взгляд и кивнул. Похоже, он находился уже в последней стадии опьянения и скоро должен был захрапеть. Нужно было расспросить его, пока он еще что-то помнил.
— Так что там с «девяткой»? — спросила у него Мариша.
— А что с ней? — с трудом ворочая языком, спросил Саныч.
— Ну, пальмы, море, чайки, — принялась перечислять Мариша. — Рисовали вы такое?
— Были пальмы, — пробормотал Саныч. — Да, и чайки тоже были. А вот моря не было. Волны были.
— Точно! — обрадовалась Татьяна. — Море, а на море волны.
— Не было моря! — стоял на своем пьяный Саныч и даже грохнул кулаком по столу. — Только волны! Шторм!
— Да! Шторм! — снова обрадовалась Татьяна. — И пальмы гнулись.