— Поговори! — радостно кивнул блондин. — Обязательно поговори! Как я рад! Нюська! Любимая ты моя!
Я просто счастлив! Ты меня любишь? Да? Даже несмотря на то, что я дурак?
И он закружил девушку по комнате. Та смеялась и, кажется, уже перестала злиться.
— Хм! — подала голос Инна. — Извините, что отвлекаю. Но нельзя ли получить адрес бывшей владелицы вашей машины?
Кажется, девушка с большим удовольствием послала бы подруг куда подальше. Но вместо нее ответил ее жених.
— Конечно! — воскликнул он. — Нюсенька вам его сейчас даст.
Нюсе не оставалось ничего, кроме как повиноваться. Рушить с трудом налаженный мир из-за каких-то там милиционерш ей не хотелось. Вскоре она вернулась с голубоватым листком, на котором были отпечатаны данные бывшей владелицы «девятки». Ею оказалась некая Титова Виктория Матвеевна. Девушка собственноручно переписала ее адрес и отдала записку подругам.
Жила бывшая владелица «девятки» также в Бахчисарае, что значительно облегчало дело. Распрощавшись с влюбленной парочкой и бдительной Ритой, проводившей их до самой калитки, подруги двинулись на поиски дома Виктории Матвеевны.
— Как-то странно, — сказала Мариша, взглянув в записку. — Мне показалось, что в паспорте на машину в графе «Имя» было написано — Виктория Матвеевна.
А Нюся назвала бывшую владелицу своей «девятки» Георгиной. И в записке написала — Георгина Матвеевна.
— Наверное, ты ошиблась, — предположила Инна.
— Не знаю, — засомневалась Мариша. — Но назад возвращаться не хочется. Надеюсь, хоть адрес эта девица написала верный.
— Ну и имечко! — хмыкнула Инна. — Бедная девушка. Надо же! Георгина и вдруг Матвеевна!
Георгина жила в трехэтажном коттедже на восемь квартир. Коттедж был ветхим, с облупившейся местами по фасаду краской, а палисадник перед ним был вытоптан и завален мусором. В нем стояло несколько лавочек, земля возле которых была буквально усыпана, словно ковром, пустыми пакетиками из-под чипсов, обертками от мороженого и пробками. Но позади коттеджа на огороженном железной решеткой участке было зелено и чисто.
— Вообще-то, странное она себе выбрала место для жилья, — подходя к подъезду, оглядываясь вокруг и брезгливо отшвыривая носком кроссовки пустой пакет из-под испанского дешевого вина, сказала Инна. — Тут даже места для стоянки машины нет.
— Чем менять машину, лучше бы жилье сменила на более приличное, — согласилась с ней Мариша. Подруги поднялись на третий этаж и там неожиданно оказались перед железной дверью. То есть перед ними был именно лист стали в редких подтеках ржавчины и со следами сварки, ничем не покрашенной и не задекорированной. Девушки переглянулись и постучали в дверь, так как звонок отсутствовал. Минуты через полторы дверь открылась, и на пороге появилась женщина лет тридцати в опрятном ситцевом халатике и с кучей ребятишек за спиной.
— Сразу говорю, без медицинской справки из поликлиники и личного осмотра ребенка я не возьму! — скороговоркой выпалила она, окинув взглядом подруг. — И не просите! Не могу. Да, в конце концов, что вам, трудно до поликлиники сходить? А у меня еще восемь детей. Я не могу рисковать их здоровьем. Вдруг ваш мальчик принесет какую-нибудь инфекцию и заразит остальных?
— Минуточку, — остановила ее Мариша. — Мы не собираемся приводить к вам больного ребенка. Мы вообще к вам ребенка приводить не собирались.
— Нет? — казалось, удивилась женщина. — А зачем же вы тогда пришли?
— Мы по поводу вашей машины, — сказала Мариша.
— Моей машины? — вытаращила на нее глаза женщина. — Машины моего мужа, вы хотите сказать?
— У него «девятка»?
— У него «МАЗ», — пожала плечами женщина. — «Девятки» у нас нет.
— Но как же так? — удивилась Мариша. — Вы же Георгина Матвеевна?
— Вовсе нет, — покачала головой женщина. — Я — Виктория Матвеевна.
— А кто такая Георгина?
— Моя сестра, — пожала плечами женщина. — А! Понятно, почему вы ко мне пришли. Только моя сестра тут не живет. Да вы проходите! Что же на пороге говорить.
Подруги вошли в квартиру, оказавшуюся неожиданно чистой и ухоженной. В ней было две комнаты.
В большой играли четыре ребятенка — в возрасте от года до трех лет. А в маленькой комнате в кроватках безмятежно посапывали еще два младенца и один весело агукал, пытаясь поймать подвешенную перед ним погремушку-попугая. Пройдя на кухню, женщина присела к плите, на которой стояла большая кастрюля с супом и пароварка с двумя какими-то одинокими котлетами.
Видимо, это были остатки обеда. Подруги, которым с утра не удалось перекусить — сначала их выгнал без завтрака Андрей, потом их свекольник сожрал Крутыш, потом они все ехали и ехали без остановки на обед, — теперь почувствовали, что близки к голодному обмороку.
— Не хотите перекусить? — верно истолковав их голодные взгляды, спросила Виктория Матвеевна.
— А мы вас не объедим? — спросила Мариша.
— Нет! — рассмеялась женщина. — Это от детей после обеда осталось. Марика сегодня не привели, насморк у него. Поэтому его порция осталась. И я для себя приготовила, но тоже есть не стала. Видеть эту приготовленную на пару еду не могу. Вот ребят родители разберут, тогда я себе и Славику курочки поджарю, чтобы с корочкой была и на зубах хрустела.
— Так это не ваши дети? — догадалась наконец Мариша. — Конечно, нет! — рассмеялась женщина. — У меня своих детей нет. Вот сестра двоих племянников мне подбрасывает. А еще соседки. Яслей у нас нет, поэтому малышей пристроить некуда. Приходящие няни дороги. А я беру вполне умеренно.
— А как же вы с ними гуляете? — удивилась Мариша. — У вас же целых три младенца. Они ведь ходить еще не умеют.
— Да очень просто, — отмахнулась Виктория Матвеевна. — Спускаю всех старших, и они идут в скверик, что за домом, там гораздо чище, чем во дворе. Ну и играют там под присмотром одной соседской старушки.
А я тем временем выношу коляски, а потом детишек.
Самых маленьких укладываю в коляску, а Гуленьку беру на руки. И так и идем до садика. А потом обратно.
Соседке я немного плачу, и она довольна такой прибавкой к пенсии.
— Как все сложно, — заметила Мариша.
— А что делать? — пожала плечами Виктория, наливая подругам по тарелке овощного супчика с кусочками белого куриного мяса. — Младенцев совсем никуда не берут. Вот и сдают их мне мамочки. Работать-то нужно. Государство отпуск дало на три года, а денег вот забыло к нему прибавить. Кто же на голодный желудок дома захочет сидеть все три года? Не у всех мужья есть.
А у кого и есть, так не больно-то от них пользы много.
А детей кормить нужно, да и самим неплохо бы одеться и прихорошиться. Вот и выходят женщины на работу, как только им здоровье позволит. А детей по бабушкам распихивают. Ну а у кого бабушек нет, тем няньку приходится искать.