— Я приготовилась встретить свой конец с достоинством, без слез и воплей, так что отвяжись от меня. И не забивай мне голову своими кретинскими идеями. Дай возможность привести свои мысли в порядок. — И с сомнением прибавила: — Думаю, мы обе попадем в рай. В любом случае скоро нас ждет дальняя дорога в мир иной. Советую тебе подумать, что ты скажешь Создателю, когда он поинтересуется, какого рожна мы залезли в этот проклятущий дом. Мне в свое оправдание сказать будет нечего.
— Погоди ты умирать. Фактор внезапности — вот наша единственная надежда, — с жаром убеждала меня Наташа.
Нехотя вернувшись мыслями к действительности, я признала, что в этом предложении есть кроха смысла. В самом деле, что мы теряем? Кроме своих цепей — ничего. Чувствуя, что переход в лучший мир откладывается на неопределенное время, я приободрилась и почувствовала неожиданный приток новых сил, даже пришла в себя настолько, что смогла сообразить, через какие комнаты надо прорываться до вожделенного люка в полу. Я постаралась воссоздать в голове план дома и четко запомнить повороты, чтобы в ответственный момент не заблудиться самой и не запутать Наташу. От непривычного напряжения мозговых извилин или от чего-то другого я покрылась противной испариной, тем более противной, что поверх нее надо было натянуть на себя всю одежду — оставлять ее бандитам я не собиралась.
Мы были готовы стартовать. Если бы мы промешкали лишнюю минуту, то неприятель не преминул бы воспользоваться нашей нерасторопностью, но мы успели.
— Это дверь в еще одну комнату? — раздался мужской голос прямо за нами.
— Нет, там чуланчик, куда я давно не заглядывал. Там хранится масса рухляди, доставшейся от прежних хозяев. Я все собираюсь ее выкинуть, но руки не доходят. Мы обязательно заглянем и туда, но после того, как я похвастаюсь своим новым кодовым замочком. Я купил его в Финляндии, когда был там с деловой поездкой. Поверьте, друзья мои, ничего подобного в нашей стране еще не придумано.
Этого старого чудака прямо-таки распирала дурацкая гордость за свой замок. Когда он спросил, всем ли будет интересна демонстрация уникального запора, его друзья энергично и дружно подтвердили свою заинтересованность. Чрезвычайно довольный реакцией, рассчитанной на то, чтобы польстить его самолюбию, крепыш защелкал кнопочками, дверь распахнулась, и мы с Наташей лицом почувствовали ток холодного воздуха с улицы.
Каморка, где мы прятались, была в пяти хороших прыжках от входной двери. Мы почему-то не сомневались в собственной способности преодолеть это расстояние даже за четыре прыжка. Между нами и свободой стоял один лишь крепыш, остальные почтительно расступились, не решаясь мешать священнодействию с замком.
— Отойдите немного от двери, — попросил крепыш, тем самым расчищая для нас с Наташей беговую дорожку.
И мне, и Наташе было наплевать на маленькие слабости нашего невольного хозяина. Поэтому мы понимающе переглянулись и поняли, что пришла пора для старта. Что — сейчас или никогда — мы должны предпринять попытку спасти самих себя.
Дружно раскрыв рты до пределов, допущенных природой, мы пулями вылетели из коварного чуланчика, едва не ставшего для нас западней. По пути мы исторгали своими молодыми глотками отчаянный и оглушительный визг, который наверняка перепугал всех в округе. Четверо аферистов дружно отшатнулись от еще одного неожиданного сюрприза, который, оказывается, хранился в недрах дома. Никто из них не сделал ни малейшей попытки двинуться в нашу сторону. Наверное, сначала они решили, что так и полагается по замыслу хозяина, а что подумал сам хозяин — неизвестно, но он тоже с места не двинулся. Мы же огромными скачками, словно лохматые кенгуру в пальто, без затруднений покрыли все расстояние, отделяющее нас от улицы, свежего воздуха, свободы, в считанные доли секунды. Бедному Амелину досталось дверью от мстительной Натальи. Он стоял ближе всех к нам, и массивная дверная ручка со всего размаха впечаталась ему в живот. Но мне некогда было ему посочувствовать. И хоть он охнул и согнулся дугой, я, наплевав на всякое милосердие, пронеслась мимо.
На нашем пути остался только один барьер, который предстояло одолеть, — это крепыш. Для него, как и для остальных, наше эффектное появление на сцене было полнейшей неожиданностью. Но он-то хорошо понимал, что делать нам в его доме решительно нечего, а потому ему хватило тех секунд, которые мы потратили на спринтерский рывок от чуланчика до входа, чтобы немного опомниться и сообразить, что ему следует предпринять. Вид у него был ужасно обиженный, когда мы, истошно заходясь визгом, ноздря в ноздрю неслись на него. Но он и не подумал отступить. Наоборот, чувствуя себя хозяином, сначала принял боевую позу, а потом распахнул нам объятия. Его ошибка заключалась в том, что он пожелал поймать двух зайцев одновременно. Еще нам здорово помогло обледеневшее крыльцо, которое из-за оттепелей, сменявшихся морозами, покрылось тонкой, но очень скользкой корочкой льда. А может быть, нас опять спасла некая доброжелательная к убогим и глупым высшая сила.
Ловким пинком сапога по вражеской коленной чашечке мне удалось лишить крепыша изрядной доли самоуверенности. Наташа тоже не осталась в стороне и на долю секунды выключила свою сирену, потому что в бешенстве она не придумала ничего лучшего, как смачно плюнуть крепышу прямо в лицо. Удивительный по меткости плевок залепил ему глазки и полностью вывел из борьбы. Больше он не был нам страшен. Небрежно отпихнув ставшего на редкость покладистым крепыша, мы не стали задерживаться на крыльце, чтобы дождаться восторженных рукоплесканий. Мы догадывались, что в этой аудитории нам они не светят. Публика была настроена крайне недоброжелательно. Эпитеты, которыми они нас наградили, я бы поостереглась повторять в приличном обществе.
С другой стороны, их дружная четверка явно стремилась к более тесному знакомству с нами. Этому их порыву очень мешал крепыш, который вяло барахтался в тесном проходе на скользком крыльце. Они все мешали друг другу выбраться из дома, лезли один на другого, осыпали друг друга проклятиями, а крепыш возмущенно спрашивал, почему они до сих пор тут и собираются ли они в погоню?
Невзирая на их настойчивые требования задержаться и поговорить по душам, мы мчались по участку так быстро, как будто у нас за спинами выросло по паре крыльев. Не сговариваясь, мы перестали орать. Сообразили, что теперь крик только затруднит нам дыхание и укажет врагу наше местонахождение, чего следовало избегать любыми доступными нам силами.
С разбегу мы наткнулись на ограду из металлической сетки в полтора моих роста. К великому нашему облегчению, ток по ней пропустить крепыш не догадался. Потому мы моментально проскочили через узкую калитку, которую само провидение оставило для нас приоткрытой. Чувствуя на затылках дыхание разгневанной четверки, мы припустили по самой узкой и неосвещенной дорожке, которая только может быть на свете.
Мы справедливо рассудили, что в нашем мире в столь поздний час не стоит рассчитывать на внезапное появление благородного рыцаря, готового взять нас под свою защиту, а надо рассчитывать только на самих себя, на свои силы, сообразительность и быстроту. Единственным спасением для нас было бегство. Бежать как можно дальше, быстрее и бесшумнее. Темнота, окружающая нас, способствовала выполнению нашего замысла. Она укрыла нас словно заботливая мать, и наши преследователи в конце концов свернули не на ту дорожку и окончательно потеряли наш след.