Он мотнул головой в сторону, где работал грабитель в маске. Сомнений у нас не оставалось.
— Что ты скажешь на то, что конкурирующая фирма сейчас чистит то, что вам поручено обчистить?
— Развяжите меня немедленно, — пыхтя и ворочаясь, потребовал Амелин.
— А зачем? — полюбопытствовала я.
— Я должен ему помешать.
— Чтобы забрать книги себе? Очень нужно нам тебя для этого освобождать. Лежи себе. Утром милиция освободит, — пообещала ему сердобольная Наташа.
— Да нет же, — запротестовал Петечка. — Мы бы вернули книги обратно, честное слово. Они нам не нужны. Мы хотели сделать так, чтоб наш босс больше не мог нами вертеть по своему усмотрению. У нас есть его удостоверение с работы. Оно с фотографией и настоящими Ф.И.О. Мы планировали оставить его на месте кражи. Книги он будет держать у себя в городской квартире. И когда мы сообщили бы в милицию, где хранится украденное, то ему уже было бы никак не отвертеться. Все улики на месте.
— А вы сами как же выкрутитесь? Если возьмут вашего босса, то он вас выдаст, как пить дать. Просто из мести, но обязательно выдаст.
— У нас будет алиби. Мы все четверо будем в гостях у наших общих знакомых, и повесить ему на нас ничего не удастся.
— Ну а если бы вас взяли с поличным? — упорствовала я.
Амелин сделал попытку пожать плечами, а потом неохотно сказал:
— Риск всегда есть. В любом деле.
Мы переглянулись с Наташей, не зная, на какие действия решиться.
— Придется их развязать. Не можем же мы оставить их в таком беспомощном состоянии, — предположила я.
— Ты поможешь нам обезвредить другого грабителя? — нависла Наташа над Амелиным, который был согласен на все.
— С радостью! — воскликнул он. — Ну, развязывайте скорее, поторапливайтесь. Вы и так кучу времени потратили на бесполезную болтовню.
Мы распутали узлы на его руках и, предоставив ему развязываться дальше самостоятельно, переключились на Асю. Мы освободили ее довольно быстро, опыт помог, но в чувство не стали пока ее приводить. Мы решили, что так ей будет безопаснее. Амелин с нами охотно согласился. Он только ощупал ее со всех сторон и, убедившись, что вся она на месте и ничего особо ценного не пропало, успокоился.
— Все-таки он ее любит, — с легкой завистью в голосе шепнула мне Наташа. — Видишь, как беспокоится.
Покончив с лирическими отступлениями и спасательными акциями, мы дружным фронтом выступили против нашего врага, который окопался в редкой книге и не подозревал об угрозе, нависшей над ним или, скорее, уже надвигающейся на него. А угроза была вполне реальной и теперь к тому же в трех лицах. План действий сложился как-то сам собой по дороге. Он поражал своей бесхитростностью и прямотой.
— Подкрасться сзади и дать по башке, как он мне, — решительно высказался Амелин.
В этой фразе и заключался целый план. Просто удивительно, как мужчинам удается выразить в двух-трех словах то, на что самой продвинутой или, наоборот, затюканной тетке потребовалось бы не меньше двух листов бумаги и половины стержня капиллярной ручки. А уж времени бы она потратила больше, чем на роды или поход по магазинам в день выдачи на работе честно заработанных денег.
— Давайте уточним детали. — Наташа постаралась внести некоторую ясность в наши последующие действия и их порядок. Конечно, ничего она не добилась.
— Детали потом, — распорядился Амелин. — На месте все сообразим, — нетерпеливо добавил он, потому что решил, что главный здесь он.
Почему мужчины вечно лезут со своими командирскими замашками даже в те дела, где они ни уха ни рыла не смыслят? Дай им волю, так они ринутся на кухни сооружать там вышки для наблюдения за действиями супруги и руководства ею. Оттуда бы они подавали время от времени ценные указания, внося необходимые, по их мнению, коррективы в технологию приготовления борща, или настойчиво советовали бы изменить последовательность действий при варке макарон, так как это, несомненно, улучшит их вкусовые качества и внешний вид.
— Пусть его, — пробормотала мне в затылок Наташа. — Пускай потешит свое самолюбие. Лишь бы дело было сделано.
— Зачем ты мне это говоришь? — рассердилась я.
— Я же вижу, как ты раздуваешь ноздри, готовясь кинуться в битву за право командовать сражением. Я тебя хорошо знаю, потому и говорю, не спорь с ним. Если хочет играть в важную персону, то пускай. Потому что я не собираюсь бить того типа по голове, если это может сделать кто-нибудь другой.
— С чего это ты стала такой осторожной?
— Наверное, старею, — уклончиво ответила Наташа.
Тем временем Амелин первым добрался до изуродованной типом в маске двери и исчез в темноте и неизвестности. Чем он там занимался, мы могли только предполагать и строить догадки. Внезапно до нашего слуха донесся звук глухого удара, и что-то тяжелое упало на пол.
— Интересно, кто кого повалит или уже повалил, — сказала я.
Как-то раньше голова у меня была занята другими мыслями, и место для этой нашлось лишь теперь. Я лихорадочно соображала, как нам быть дальше, если жертвой вновь окажется Амелин. От такого ходячего недоразумения можно было ожидать, что он усядется два раза подряд в одну и ту же лужу. У Наташи в голове крутились мысли, очень схожие с моими, потому что она сказала:
— Неплохо бы спрятаться, а то, может, Петю прихлопнули.
Спору нет. Спрятаться и в самом деле было бы здорово, но мы не успели. Из дверей в коридор высунулась взлохмаченная голова Амелина.
— Что вы здесь застыли? Вы на выставке, что ли? — гневно прошипел он. — Один я его потащу?
Мы скоренько поздравили его с победой и постарались реабилитировать себя, объяснив, что не знали, кто кого одолел. Амелин тут же страшно раздулся от негодования и шепотом заголосил:
— Как вы могли во мне сомневаться?
Мы дипломатично не стали напоминать ему, что у нас были весьма веские причины для сомнения. Не он ли лежал сравнительно недавно в беспомощном состоянии и совсем недалеко отсюда?
— Помогите мне, возьмите его за ноги, — распорядился Амелин, указывая на поверженного в прах противника, растянувшегося на полу у стены.
— Чем ты его?
— Вот этим, — с нескрываемой гордостью произнес Амелин, демонстрируя нам внушительных размеров гроссбух пятнадцатого века.
Знали бы работники, как этот субъект пользуется бесценными реликвиями старины. У них бы все оставшиеся волосы дыбом встали. Мы уважительно посмотрели на мирный предмет, ставший в руках Петечки грозным оружием. А тому не терпелось похвастаться своим подвигом. Он это и сделал.
— Я подкрадывался к нему как тигр. Свет фонарика выдавал его с головой. Он был полностью освещен, в то время как я оставался в тени. Я был бесшумен и быстр, но помнил об осторожности. Помнил, что шуметь нельзя, дабы не привлечь внимание охраны. Поэтому не набросился на него в открытую, боясь наделать шума. Только поэтому не напал честно. С огромным удовольствием доказал бы негодяю, что он одолел меня только благодаря тому, что напал сзади и неожиданно.