— Должно быть, гибель всех трех его сыновей стала для него непосильным горем.
— И он ушел в монастырь.
— Оплакивать погибших и молиться о душах своих усопших мальчиков.
Валентина Ремовна даже прослезилась, представив себе эту трогательную картину. Но деловой хватки при этом не потеряла.
— Вы говорите, что в могиле была только Библия, крест и несколько перстней? — спросила она у подруг.
— Да. Сокровища рода Сычевых.
— Все, как вы и говорили!
— Но это же ничто! — воскликнула Валентина Ремовна.
— Как ничто?
— Я хочу сказать, что это ничтожно мало. Ничтожная толика от их истинного богатства.
— Больше в могиле ничего не было, — развела руками Мариша.
И тут ей пришла в голову ужасная мысль. А что, если Евгений солгал им? Что, если в могиле было куда больше ценного, чем он им сказал? Но Валентина Ремовна, разговаривая сама с собой, успокоила Маришу на этот счет.
— Нет, не стали бы монахи класть сокровища в могилу, — произнесла она. — Положили бы только те предметы, которые были дороги старику больше остальных. Но класть картины или предметы искусства — это же глупо! Полотна все равно в земле безнадежно испортились бы.
— Куда же они делись?
— Скорей всего, старик завещал свои сокровища монастырю!
— А оттуда они куда делись?
— Из монастыря?
Кажется, Валентина Ремовна впервые растерялась.
— Возможно, часть сокровищ рода Сычевых монастырь продал и пустил средства на свои нужды.
— Нет. Вы сами сказали, что коллекция Сычевых была объявлена в розыск. И значит, если бы монастырь пожелал продать хотя бы одно полотно или другую вещь из коллекции, то об этом стало бы известно.
— Ну, возможно, сокровища остались в монастыре до революции.
— А потом?
— А потом их разграбили большевики.
Эта версия была вполне приемлема. Но все же подругам казалось, что если бы даже большевики и добрались до сокровищ рода Сычевых, то все равно не уничтожили бы они их. Не дураки же они, чтобы сокровища просто уничтожать. Продали бы. Пусть даже за границу и с непременным условием держать сделку в тайне.
Все равно известные полотна и драгоценности имеют свойство время от времени всплывать на разного рода аукционах. Один коллекционер разорился или умер, и вот предметы его коллекции оказываются на аукционе. И все могут их видеть.
— Нет, лично я думаю, что сокровища до сих пор где-то спрятаны.
— Старик Сычев не просто так переселился в монастырь, — стояла на своем Валентина Ремовна. — Уверена, он отдал все свои сокровища именно в монастырскую казну.
— А что, других наследников у него не было?
— Нет! Только дальняя родня. Но вряд ли старик оставил им хоть что-нибудь.
В это время под окнами музея раздался свист. А потом несколько мелких камешков ударились в оконный переплет. Подруги выглянули на улицу и увидели, что это Коля подает им знаки, что следует поторопиться.
— Нам пора ехать, — вздохнула Мариша. — Давайте прощаться!
— Я поеду с вами!
— Вы? Но почему?
— Мне необходимо взглянуть на те вещи, которые были подняты из могилы старика Сычева.
— Хорошо, — пожала плечами Мариша, видя, что Валентина Ремовна все для себя уже решила.
И с помощью подруг или без них, но в монастырь она приедет.
— И потом, нужно же что-то решить с останками. Либо захоронить там же, либо перенести на новое кладбище. Но в любом случае люди должны знать, чья это могила. Сычевы — это часть истории нашего края. И забывать о них мы не имеем права.
Таким образом подруги вернулись назад в монастырь с уловом, на какой и не рассчитывали. Валентина Ремовна, зажав под мышкой папки с документами, касающимися рода Сычевых, помчалась к настоятелю, чтобы урегулировать с ним вопрос перезахоронения останков старика Сычева. А подруги — с очередной проблемой.
— И что теперь делать, если снова зайдет разговор о печатке с совой, то есть с сычом? — посмотрев вслед женщине, спросила Мариша у подруги.
— Ничего. Нет ее у нас.
— Может быть, стоит вернуть?
— И выдать тем самым Евгения?
Катька была верна себе. Ни за что не упускать подходящего кавалера. Пусть даже ради этого придется пойти на обман и мошенничество.
— В чем ты видишь обман? — возмутилась Катя, когда подруга ей так прямо и сказала.
— Печатка должна находиться в музее.
— Так мы им ее и вернем. Только не явно, а тайно.
— Как же это?
— Библия и крест находятся сейчас у капитана. Подбросим туда же печатку и остальные перстни.
— Он удивится, откуда они взялись.
— Ну и что? Внушим ему, что он был нетрезв, когда принимал находку, и просто их не заметил.
Мариша задумалась. Что же, в последнее время на бедного капитана навалилось столько бед, что вряд ли он часто заглядывал в сверток с поднятыми из могилы вещами. Можно будет попытаться его убедить в том, что перстни просто затерялись среди складок материи.
— Хорошо, — произнесла она. — Иду на подлог, но только ради тебя.
— Спасибо!
И подруги двинулись к дому капитана. У них был коварный план. Катька должна была выманить жену капитана под каким-то благовидным предлогом в сад или куда-нибудь подальше от дома. А Мариша в этот момент должна была изловчиться и проскользнуть в дом.
Сверток с поднятыми из могилы крестом и Библией находился у капитана на книжной полке, деликатно прикрытый Уголовным кодексом выпуска 1997 года. Зачем сей раритет хранился у капитана дома, Мариша не понимала. Но, возможно, у капитана было свое собственное понятие о настоящих ценностях.
— В общем, ничего сложного, — убеждала Катя подругу. — Дело одной минуты. Подходишь к книжной полке, отодвигаешь кодекс и суешь в тряпки перстни.
Мариша молчала. Но сердце ее переполняла тревога. Что-то обязательно должно было пойти не так. К счастью, самого капитана дома не оказалось. Он отправился куда-то по делам. Дома была только его жена. Но она хлопотала на кухне. А дверь в комнату к вожделенной книжной полке была перекрыта ее телом.
— Кошечку свою нашли? — приветливо поинтересовалась женщина у подруг, знавшая о загулявшей Маруське.
— Нашли. Только она снова удрала.
— А где нашли?
— В лесу с кавалером гуляла.
— В лесу? — почему-то обрадовалась супруга капитана. — Ну, теперь ждите лесного прибытка.
— Лесного прибытка?