Маришу развлекло это «сначала». Сначала чего? И что там у него потом видно будет?
— Спасибо за танец! — вежливо поблагодарила она кавалера. — Хочешь, я познакомлю тебя со своими подругами? Мы тут празднуем день рождения и…
— Как?! Чей? Твой день рождения?
Надир был в таком восторге, что Мариша даже осеклась. А что если сказать, что это ее праздник? Конечно, родилась она весной, но… Но что тут такого? Завтра ведь и в самом деле день ее рождения. Конечно, не ровная дата, а с хвостиком из пяти месяцев, но это особой роли не играет.
— Почему ты молчала? — возмущался Надир, не давая Марише и слова вставить. — Подожди, я сейчас!
И проводив Маришу до ее места, он куда-то умчался.
— Это кто такой? — с нескрываемой завистью спросила у нее Инна.
— Адвокат.
— И как ты только успеваешь их цеплять?
— Ох! — отмахнулась от подруги Мариша. — Опыт — сын ошибок трудных. С годами он приходит. Но увы, вместе с пониманием того, что все вокруг лишь суета сует.
— Теперь мне не нравится твое настроение, — не без ехидства откликнулась Инна. — Мы ведь на дне рождения.
— Да! — вспомнила Мариша. — Кстати, если адвокат спросит, то у меня тоже сегодня день рождения.
Инна не удивилась. Ее больше волновал другой вопрос.
— Как думаешь, я в самом деле понравилась тому маленькому или мне это только мерещится?
Мариша посмотрела в ту сторону, куда указывала подруга. Один из друзей Надира — маленький, но крепкий и жилистый мужичок чуть ли не из штанов выпрыгивал, стараясь обратить на себя внимание Инны.
— В самом деле.
— А как ты думаешь, если я…
— Думаю, что легкий роман тебе не помешает. Сколько вы с Бритым уже в ссоре?
Бритый — давнее прозвище Инкиного мужа. С тех пор, когда он был в самом деле бритым, много воды утекло. И о том, что стильно стриженный у лучших мастеров города солидный бизнесмен на самом деле бывший лидер одной из сильных группировок — Бритый, помнили только самые близкие люди. Компаньон, жена и, разумеется, ее подруги. Остальные знакомые Бритого не то чтобы отличались плохой памятью, просто не дожили до этого светлого дня.
— Месяц мы с ним в ссоре! — уныло произнесла Инна.
— Сколько? — ахнула Мариша. — И что, за это время у вас не было?..
— Ни разу!
— Да ты должна, просто обязана познакомиться с тем мужчиной. Он тебе понравился?
— После месяца воздержания? Ты шутишь?
— Мне тоже кажется, что он достаточно симпатичный, — кивнула Мариша. — Так что мы его сделаем!
В этот момент возле нее возник Надир. Впрочем, мужчину было не разглядеть за огромным букетом розовых лилий и какой-то декоративной осоки, которая торчала из букета во все стороны, придавая ему богатый, но неопрятный вид.
— Это тебе! — вручая Марише тяжеленный букет, сказал Надир. — Прости, если букет покажется тебе скромным.
Мариша, с трудом удерживая цветы на весу, а глаза в безопасности от острой осоки, поблагодарила Надира.
— Мне казалось, что праздник у меня, — возмущенно прошептала ей на ухо Анька, тоже видевшая эту сцену. — Как тебе не стыдно перетягивать одеяло на себя?
— Слушай, ты лучше думай о своем Гере, — посоветовала ей Мариша. — А с этими ребятами мы уж с Инной и сами разберемся.
Анька вернулась к Герасиму, но с тем что-то произошло. Мариша с тревогой наблюдала, как ему сначала кто-то позвонил по телефону. Гера отошел в сторону и долго говорил. Лицо его мрачнело все больше и больше, а затем он, не извинившись, бросился в подсобные помещения. Мариша с Аней проводили его глазами. Но если Аня смотрела только на Геру, то Мариша заметила и еще кое-что. Официантка, треснувшая Геру бутылкой, была сейчас в зале и обслуживала клиентов. Значит, звонила ему не она. Что же еще случилось у Геры? Какие у него возникли проблемы? Почему он так внезапно убежал?
Впрочем, официантка тоже обратила внимание на исчезновение Герасима. Окинув ресторанный зал тревожным взглядом своих загадочно мерцающих глаз, девушка одним быстрым движением метнула пустой поднос на стойку и скрылась за ширмой.
— Та-а-к! — протянула Мариша. — Кажется, пришла пора мне вмешаться.
И она тоже скользнула за ширму. В этой части ресторана она была впервые. И невольно поразилась контрасту между ресторанным залом, стилизованным под жутковатую старину, и хозяйственными помещениями ресторана, оформленными вполне современно. Чистенько и простенько. Подвесные потолки, точечные светильники в них, ровные гладкие стены, облицованные до высоты глаз плиткой. Также плиточный пол. И двери. Бесконечные двери.
За какой же из них искать Геру и официантку?
На кухне, куда заглянула Мариша, вовсю суетились повара. По коридору сновали официантки с тяжелыми подносами. Где-то текла вода, гудела вытяжка, переговаривались люди. Мариша, изо всех сил делая вид, что она находится тут по какому-то важному делу, неторопливо двигалась вдоль стен, замирая у дверей и прислушиваясь к доносящимся из-за них голосам.
Кухню и мойку она отвергла сразу. В них вели двери-распашонки, открывающиеся туда и сюда и с прорезанными круглыми окошками. Ни там, ни там Германа или черноглазой официантки не было. Нет, Маришу с ее прирожденным чутьем интересовали другие двери. Те, которые вели в кабинет директора, бухгалтерию, на склад и прочие административные и хозяйственные точки.
— Где же они? — шептала Мариша, пребывая в полной уверенности, что именно сейчас и происходит объяснение Герасима и его любовницы.
Марише позарез нужно было знать, даст он ей отставку или постарается сохранить девушку. От этого зависело счастье Аньки на ближайший период ее жизни. А Мариша была готова за своих подруг и в огонь, и в воду, и даже в подсобку ресторана. Когда она вышла на темную служебную лестницу, ее охватило смутное ощущение дежавю.
— Кажется, все это у меня в жизни уже было.
Мариша поежилась. Да, было. И воспоминания были не из приятных. Вот так же всего несколько лет назад она пришла в ресторан, поперлась на служебную лестницу и нашла там… Ах! Неужели опять! Вон валяется! Девушке даже плохо стало. Она замерла на месте, вглядываясь в темный предмет, лежащий чуть ниже в углу. Но на лестнице было слишком темно, чтобы рассмотреть, что именно там лежит.
Внезапно Марише послышался неподалеку от нее какой-то шорох. Мороз пробежал по коже и добрался до самых пяток. Но затем страх отступил. По полу звонко зацокали женские каблучки, мелко-мелко, а затем раздался женский голосл:
— Ты должен это сделать! Обязан ради всех нас!
Женщина очень волновалась. Голос у нее дрожал и срывался.
— Он сам во всем виноват, а отдуваться ты меня заставляешь!
Второй голос принадлежал мужчине, но уж точно не Герасиму.