– Очень умно! – фыркнула Мариша. – Перепугали девочку до смерти! К ней и не подойдешь!
Как раз в этот момент Олег почти настиг девицу и протянул руку, чтобы остановить ее. Внезапно она остановилась сама, пропустила мимо себя, а потом с размаху заехала сумкой по голове зазевавшегося Олега. Получив удар по затылку тяжелой сумкой, тот потерял равновесие и с жалобным воплем полетел на асфальт.
– Молодец девчонка! – вырвалось у Жаннин.
– Молодец, ты говоришь? – тут же вознегодовал Гена. – Это же форменная хулиганка!
– Зато умеет постоять за себя!
– Олег не хотел ей ничего дурного!
Они так увлеклись спором, что пришлось Марише на них прикрикнуть.
– Пока вы ругаетесь, девчонка убегает! Жаннин, что ты смотришь? За ней! Гена, останься с Олегом!
– Но мы…
– Вы уже себя сегодня проявили. Спасибо! Больше не надо!
И подруги припустили следом за девушкой. Та уже не бежала. Но двигалась весьма энергично, прижимая к себе свою драгоценную сумку.
– Что ты собираешься делать? – спросила Жаннин на ходу. – Если мы сейчас к ней подойдем, она может испугаться еще больше.
– Ясное дело, сегодня мы к ней больше соваться не станем. Выясним, где она живет и кто вообще такая. Вот и все. А уже завтра с утра начнем знакомиться.
И Мариша тягостно вздохнула. И за что бедняжке такая судьба? Ладно они с Жаннин, им хотя бы свыше красоты и обаяния в полной мере отсыпали, за что и расплачиваются. Но девчонка-то за что платит? Ведь ничегошеньки при ней нет. Может быть, разве ум?
Девушка, и не подозревая о том, что стала предметом интереса стольких людей, тем временем бодро промчалась вдоль по улице, свернула в подворотню, прошла через полукруглую арку и оказалась в обычном для центра Питера загаженном внутреннем дворе-колодце. Тут она подошла к разбитой двери в подъезд, без труда отворила ее и начала подниматься по лестнице. Сначала ее силуэт мелькнул в лестничных окнах на уровне второго этажа, потом она промелькнула на третьем, а до четвертого уж не дотянула, из чего подруги сделали вывод, что она вошла в свою квартиру.
Часы показывали время, когда ждать случайно вышедших подышать свежим воздухом соседей очкастой девушки было просто глупо. Поэтому подруги, хорошенько запомнив адрес, отправились по домам спать и приходить в себя. Прощаться с Олегом и Геной они даже не захотели. Слишком были сердиты на них за то, что те умудрились завалить пустяковое задание, с которым справился бы любой самый завалящий плейбой.
Следующий день, а точней утро Мариша встретила на ногах. Жаннин, хотя и зевала с таким отчаянием, что в любой момент могла вывихнуть челюсть, не отставала от подруги. Они несли караул у подъезда очкастенькой.
– Я спала сегодня всего пять часов, – простонала она. – В половине четвертого легла, в половине девятого встала. Чувствую себя просто ужасно!
– Надо было выпить кофе.
– Я влила в себя пол-литра. Толку-то?
Мариша ничего не ответила. Она ждала. Ждала, когда появится вчерашняя несговорчивая девица или кто-нибудь из ее соседей. Но пока, несмотря на выходной день или именно потому, что он был выходной, дворик был пуст.
– Эх, надо было вчера Сашу попросить поучаствовать! – вздохнула Жаннин, которую от недосыпа знобило, и голова была одновременно тяжелой и пустой. – Уж на него она бы точно польстилась.
– Еще бы, он – красавчик.
– Все бы ему разболтала, – продолжала убиваться Жаннин. – И не пришлось бы нам сидеть тут в такую рань.
– Чего говорить, если до него все равно не дозвониться, – пожала плечами Мариша. – Ни вчера, ни сегодня.
И подруги обменялись понимающими взглядами. Ночь с субботы на воскресенье весьма показательна во многих отношениях. Кому как не многоопытным подругам было это знать. Любовник, который в эту ночь говорит вам, что он спит, работает, болеет, находится в отъезде или у постели умирающего родственника, – по меньшей мере подозрителен. В лучшем случае он окажется женат, а в худшем, увы, будет завсегдатаем развлекательных ночных тусовок и ночных клубов, где самый пик веселья как раз и приходится на эту ночь.
Чтобы отвлечь Жаннин от невеселых мыслей, Мариша сказала:
– Чем кукситься тут вдвоем, сходи лучше за кофейком.
– Я тут за углом видела одну миленькую кофейню! – оживилась Жаннин. – Возьму два эспрессо и какие-нибудь пирожные.
Как только Жаннин скрылась, удача наконец улыбнулась истомившейся Марише. Появилась она в виде упитанного подростка лет двенадцати, который тащил на поводке не менее упитанного бульдога. Оба сопели и отдувались совершенно одинаково. Оказавшись на улице, бульдог принялся неторопливо бродить по двору, без всякого интереса принюхиваясь к запахам. Похоже, он заранее знал, что ничего аппетитного он тут не вынюхает. А мальчишка прислонился к тополю, краем глаза поглядывая на Маришу.
– Привет! – поздоровалась с ним Мариша. – Чего глядишь? Я заняла твою лавочку?
Толстячок помотал уморительно круглой головой. И покосился теперь уже на окна своего дома.
– Мне мама сидеть на прогулке все равно не разрешает, – вздохнул он. – Говорит, что я должен двигаться вместе с Орком.
Мариша без труда догадалась, что Орк – это имя его собаки. Меньше всего толстый пес походил на кровожадное чудище из сказок, в честь которого и был назван. Сделав свои дела, бульдог присел на пухлую попу и выжидательно посмотрел на хозяина.
– Завтракать хочет, – уныло прокомментировал его поведение парень. – И я тоже.
– А чего домой не идешь?
– Мама велела не меньше получаса двигаться. Чтобы мы похудели.
– А ты двигаться не хочешь? – проницательно догадалась Мариша. – Ты есть хочешь?
– Ужасно, – признался мальчишка. – А у вас есть?
– Моя подруга как раз пошла за булочками и кофе. Сказать ей, чтобы она и на твою долю взяла?
Подросток кинул на нее взгляд, в котором недоверие мешалось с немым обожанием. С трудом сглотнув слюну, он выпалил:
– Да! А куда она пошла? Если в «Чашку», то пусть возьмет у них бисквитное пирожное с орехами и шоколадным кремом. Они у них самые вкусные!
Мариша позвонила Жаннин на трубку. И изложила задачу.
– А кофе с горячим молоком и сахаром, – шепотом добавил подросток. – Это недорого. Обычный кофе. А молоко и сахар у них на столике стоят отдельно. Можно брать, сколько хочешь.
– А Орк что будет?
– Он будет булочку со сливками.
– А ему можно?
– Нельзя, но иначе он расстроится, что я один ем. И знаете что? Пойдемте вон на то бревно. Его из окон нашей квартиры не видно.