– Ничего смешного! – мрачно сказала Инка. – Кто это теперь будет собирать? Не могла поосторожней? – От всего увиденного великолепия девушки впали в ступор. Они тупо смотрели друг на друга, не смея взглянуть на свою добычу.
Но когда спустя некоторое время подруги сидели на солнышке, разглядывая и сортируя добычу, от Инкиного недовольства не осталось и следа. Помимо семейных драгоценностей, о которых упоминала Соня, клад хранил внушительное число золотых николаевских десяток.
– Если предположить, что каждая стоит самое меньшее долларов семьдесят, тот тут хватит на две квартиры, – подсчитала Инна. – Ровно десять тысяч рублей золотом, то есть во времена князя это было десять тысяч, а сейчас значительно больше. Юлька, мы богаты! Можем даже не продавать украшения, все равно денег хватит и тебе, чтобы расплатиться с бандитами, и мне, чтобы поехать отдохнуть.
– А тебе не кажется, что мы поступим не совсем красиво, забрав все себе? – задумчиво спросила Юля. – Что ни говори, а мы теперь знаем, что настоящий наследник этого богатства – Гиви.
– Ты спятила! – ахнула Инна. – И думать забудь! Гиви, если хочет, пусть берет себе поместье князя. Источник разработает, будет поставлять воду во все страны мира. А украшения мужчине ни к чему. Но если ты так уж настаиваешь… отдадим что попроще. Конечно, не диадему, которую ты чуть не расплющила всмятку.
И девушка отложила пару золотых цепочек, часы с усыпанной брильянтами и изумрудами крышкой, а также портсигар из золота и слоновой кости и несколько самых массивных перстней.
– Инна! – укоризненно покачала головой Юля. – Не жадничай! Все равно мы не сможем вывезти все эти драгоценности из страны. На таможне ими обязательно заинтересуются. А у нас нет ни чека на их покупку, ни бумаги, удостоверяющей, что они не представляют никакой художественной ценности. Нас в лучшем случае не выпустят, а в худшем припаяют срок за контрабанду.
– Что же делать? – растерялась Инна.
– Возьмем ту часть, которую сможем надеть на себя, – сказала Юля. – Например, серьги, несколько колец и пара браслетов на руках не вызовут подозрения у таможенников. А вот диадемы, аграф, колье и уж, конечно, кинжалы придется оставить.
– Ладно, – сказала Инна, – но никто на свете не заставит меня отдать эти вещи Гиви и уж тем более нашим женишкам и их вороватой семейке.
– Я это возьму на себя, – любезно заверила ее Юля.
Обратная дорога заняла у девушек куда больше времени. Ведь теперь им приходилось тащить на себе не только лопаты и прочий инвентарь, но и драгоценности, на которые можно было скупить внушительную часть того пути, по которому они двигались. Водителей попуток теперь приходилось рассматривать очень пристально, как под микроскопом, – не ограбят ли.
Поэтому до дома девушки добрались только утром следующего дня. К их удивлению, в доме никого не было, кроме дедушки.
– Все уехали вас искать, – сказал он подругам. – Тамара вспомнила, что вы упоминали про Бебрисцихе, вот туда они и отправились. Дождались, пока Аллиного приятеля выпустят из милиции, и поехали. А знаете, кто он на самом деле?
– Кто?
– Мой собственный внук, – с торжеством сказал дедушка. – Правда, я его как-то с бородой и усами не признал, но теперь, говорят, он их сбрил. Любопытно будет посмотреть.
– Вы будете поражены, – заверила его Юля, проскальзывая мимо него в дом.
До возвращения поисковой группы подруги успели провернуть массу дел. Они сдали все золотые десятки князя в ближайший ломбард, полученные деньги обменяли на доллары, которые, в свою очередь, оставили в отделении банка, решив, что в Питер они всегда успеют их отослать, а если у семьи женихов проснется совесть, то они с удовольствием поделятся с семейкой. Пока что на каждую из них пришлось около тридцати тысяч долларов.
Юля сдалась, и в ответ на слезные просьбы Инны пару колье, диадему, четыре браслета в виде драконов с усыпанной драгоценными камнями чешуей девушки запаковали в посылку, решив, что это дешевая бижутерия, цена которой грош в базарный день. Посылку девушки тоже не отослали, так как твердо решили дать родственникам своих женихов последний шанс исправиться.
Отобранные для переправки через таможню кольца, серьги и цепочки девушки спрятали под конурой самого доброго существа в этой семье – дворового пса Упирата, в котором причудливо смешалась кровь старонемецкой овчарки, северной лайки и ротвейлера, от которого Упирату достались кривые ноги. Он имел тело овчарки и окрас лайки. Морда же являлась плодом совместного творчества всех его предков.
Несмотря на жуткую внешность прирожденного убийцы и слюну, обильно стекающую с белоснежных длинных клыков, пес был мягче оплывшего мороженого и все свободное время посвящал играм в прятки. Упират немного удивился, когда хорошо знакомые ему люди нагло выставили его из собственной конуры и принялись наводить там свои порядки. Правда, Упират получил в утешение огромную мозговую кость, купленную только что на базаре, девушки же после всего направились в дом с чувством, какое бывает только после хорошо выполненной работы.
– На этот раз им не удастся нас надуть, – с глубоким удовлетворением заметила Юля, располагаясь в гостиной в ожидании возвращения семейства.
Долго ждать не пришлось. Во дворе раздался шум мотора и Сашин голос:
– Мама, ты точно помнишь, что они говорили именно про это место?
– Сыночек, – раздраженно ответила женщина, – твои невесты, тебе видней.
В этот момент Тамара Алексеевна переступила порог и замерла с открытым ртом, уставясь на девушек и стол, на котором внушительной горкой лежали драгоценности. Следом за матерью семейства вошли ее сыновья и муж. Вид драгоценностей обратил и их в соляные столбы. Первой пришла в себя Тамара Алексеевна.
– Не пускайте Гиви, – прошипела она.
Но было поздно. Парень уже оказался в комнате и тоже замер с открытым ртом. Обретя способность говорить, он произнес:
– Выходит, золото князя не выдумка?
Эта фраза дала толчок, все начали хором обсуждать и восторгаться. Одна Тамара Алексеевна сидела мрачней тучи, размышляя о том, как вредно рыть ямы и какого дурака она сваляла, пригласив Гиви, чтобы дедушка полюбовался на то, как его всю жизнь водили за нос: вот оно – живое доказательство в лице Гиви.
– Должно быть, сам черт помог этим девкам найти клад именно сегодня, – шептала она про себя. – Но уж они у меня ни золотинки оттуда не получат. Мало мне Гиви, так еще и эти вертихвостки на мою голову. Они тут вообще ни при чем, – убеждала себя почтенная матрона, напрочь забывая, что именно девушки нашли клад.
Тем временем младшее поколение предавалось бурному ликованию. Мужчины нарядили своих подруг в драгоценности, а сами нацепили кинжалы и перстни. Среди всеобщего восхищения Инна с Юлей совершенно забыли про свои опасения относительно того, что им снова ничего не выделят из найденного клада.