– Дайте нам на всякий случай координаты Татьяниного психоаналитика, – попросила я. – Мы попробуем поговорить с ним.
– Пожалуйста, – согласился врач, что-то чиркнув на бумажке. – Вот его телефон. Домашний и рабочий. Позвоните, узнайте. Но уверяю вас, он ничем не сможет вам помочь. Он знает не больше моего. Даже сомневаюсь, что он сможет вспомнить такую пациентку.
Распростившись с врачом, мы отправились на улицу. Совещаться.
– Если сейчас поедем к этому Максиму Бурцеву, то наверняка не успеем вернуться в Рощино до приезда Сереги с Прапором, – сказала Катька.
Перед этим разговором каждая из нас по два раза попыталась дозвониться до своего любимого. Увы, то ли связь была такой негодной, то ли наши приятели вытворяли что-то немыслимое со своими трубками. Во всяком случае, дозвониться до них мы не смогли.
– Ладно, не мотаться же нам двадцать раз в город, – сказала Катька. – А Серега с Прапором если любят нас, то подождут. Ничего с ними не случится.
Я пробормотала, что сегодня вообще-то уже понедельник, а значит, у них рабочий день. И наверное, и Серегу и Прапора ждут в фирме.
– Вот и нечего по лесам мотаться за девушками! – заявила Катька вопреки всякой логике.
После этого мы позвонили психоаналитику. Максим оказался дома. Во всяком случае, телефонную трубку снял он сам.
– У меня все часы расписаны, – сообщил он нам, как только мы заикнулись, что хотели бы к нему приехать. – На месяц вперед.
– Ну, пожалуйста, – заныла я. – Очень трудный случай. И не терпит отлагательства. Дело, может быть, идет о жизни и смерти человека.
– Хм, – послышалось в трубке. – Если и в самом деле все так серьезно, то я бы мог выкроить для вас полчасика. Но вы сами понимаете, придется оплатить двойной тариф.
– Разумеется, мы согласны! – закричала я, даже не собираясь выяснять, сколько это «двойной тариф». – Куда подъехать?
– А почему у вас нет моего адреса? – внезапно насторожился Максим.
– Я его потеряла, – стыдливо соврала я.
– Ладно, пишите, – распорядился Максим.
Психоаналитик жил в просторной двухкомнатной квартире на Петроградской стороне в старинном доме. Сам Максим нам не понравился. Редкие волосики на черепе, выдающиеся вперед зубы и маленькие глазки никого не способны украсить. Но, кроме всего прочего, у него была еще и какая-то бледная кожа, щедро припорошенная юношескими угрями, которые серьезному человеку иметь вроде бы уже не полагалось. Из юношеского возраста он вышел лет двадцать назад. Как минимум.
– Чем могу помочь? – спросил он, проведя нас с Катькой в гостиную.
Вообще-то я понятия не имела, из чего складывается беседа психоаналитика со своими пациентами. Но подозревала, что человек, которого ничего не тревожит, не пойдет к врачу. Поэтому я принялась вдохновенно придумывать себе проблемы. А заодно придумала их и Катьке. Чего уж там, раз все равно вместе пришли.
Я рассказала про свои отношения с Серегой, Катька рассказала про свои с Прапором. Время от времени психоаналитик задавал нам ничего не значащие вопросы. Но неожиданно для самой себя я вдруг поняла, что, несмотря на все его заскоки и неуемную ревность, Серега необыкновенно дорог мне. Я и раньше догадывалась, что терплю его выходки не просто так, а ради чего-то великого. Но теперь я осознала истину так явно, словно меня залили ослепительным светом, в котором ничего не возможно было скрыть. Кажется, Катька испытывала нечто похожее.
– Вот и отлично, – заявил нам психоаналитик. – Рад, что смог вам помочь. Как видите, ваша проблема на самом деле не была никакой проблемой. Просто вам нужно было разобраться в самой себе. А теперь я хочу с вами попрощаться. У меня на сегодня намечены и другие дела.
– Постойте! – воскликнула Катька. – У нас к вам есть еще один вопрос.
– Какой вопрос? – немного раздраженно осведомился Максим, которого мы явно задерживали.
– Вы знаете эту женщину? – спросила Катька, протягивая ему портрет Татьяны.
Максим развернул его и изменился в лице. Да что там! У него даже прыщи побледнели. Он молча рассматривал лицо Татьяны.
– Ну так что? – спросила я.
– Да, – через силу выдавил из себя Максим, опускаясь в кресло, – я лечил ее. Кто вы такие?
– Эта женщина замешана в убийстве, – соврала Катька. – Вероятно, даже в двух.
– Не может быть! – решительно возразил Максим. – Она пропала больше двадцати лет назад. Скорей всего, она мертва.
– Ничуть не бывало, – заявила Катька. – Во всяком случае, ее муж считает, что она жива.
– Ее муж? – едва слышно переспросил Максим. – Нет, уверяю вас, эта женщина не может быть виновной ни в чем.
– Почему вы так в этом уверены? – спросила я.
– Потому что я наблюдал ее лично в течение нескольких месяцев, – сказал Максим. – Она не способна причинить вред кому-либо.
– За двадцать лет в ее сознании могли произойти кое-какие изменения, – заявила я.
– Да, но… – замялся психоаналитик.
– Что «но»? – набросилась на него Катька. – Вы виделись с Татьяной в течение этих двадцати лет?
– Нет, нет, – почему-то испугался Максим. – Не виделся. Не видел я ее! Я знать не знаю, где она и что с ней случилось!
– А мне вот кажется, что вы, напротив, прекрасно осведомлены, где сейчас находится эта несчастная, – сказала я.
– Отстаньте от меня! – сорвался на крик Максим. – У меня дела. Можете это понять? А вы тут сидите и своими глупыми бреднями отвлекаете меня.
После этого он вскочил со стула и помчался в переднюю. Распахнув входную дверь, он выжидательно уставился на нас. Так как это не помогло, он указал рукой на лестницу.
– Уходите! – велел он нам.
Пришлось встать и уйти. Все равно по выражению лица Максима мы поняли, что больше он нам ничего не скажет.
– Как тебе это нравится? – спросила у меня Катька, когда мы оказались на лестнице, а дверь за нами с грохотом захлопнулась.
– Что-то он, безусловно, про Татьяну знает, – ответила я. – Но как нам из него это выцарапать?
– Можно проследить за ним, – предложила Катька.
– Да, – оживилась я, – в самом деле.
И мы, начисто позабыв, что у нас на сегодняшнее утро намечалось свидание с нашими парнями, бросились вниз, где и уселись в Толину «Мазду».
– Не самая подходящая для слежки за этим типом тачка, – сказала Катька.
– Почему? – удивилась я.
– Если они с Толей общались, то психоаналитик наверняка мог видеть Толю за рулем этой машины, – объяснила мне подруга.
– Но другой машины у нас все равно нет, – возразила я. – И денег на такси тоже. Не говоря уж о том, что неизвестно, как долго придется следить за Максимом.