— «Немедленно уезжай из города», — прочитала Мариша и вопросительно посмотрела на подругу. — Что это?

Ирочка развела руками. Мол, сама теряюсь в догадках.

— А на следующий день я получила вот это.

Новая аппликация гласила: «Скорей! Иначе умрешь!»

Мариша придирчиво изучила оба послания. И пришла к выводу, что автором их является, скорей всего, один человек. Да и в самом деле, где найдешь двух таких оригиналов?

— И почему не позвонить и не объяснить мне все нормально? — возмущалась Ирочка. — Если мне реально грозит опасность, а честное слово, после всего случившегося со мной я именно так и думаю, то почему было не позвонить? Ведь если этот человек желает мне добра, то чего ему меня бояться?

Мариша этого тоже не понимала. А Ирочка продолжала рассказывать свою фантастическую историю, которую Мариша сочла бы выдумкой, если бы не эти таинственные послания. Но не они подтолкнули Ирочку к отъезду. Тем же вечером ей позвонил Валера.

— Сегодня похоронил Дракона, — сообщил он Ирочке мрачным голосом. — Чего не пришла?

— А нужно было?

— Могла бы и явиться на похороны. В конце концов, Дракон из-за тебя пострадал.

— Что ты еще придумал?

— Не придумал я ничего. А так оно все и есть!

— Что есть?

— Вот ты Дракона никогда не любила, — продолжал бубнить Валера, — а он самоотверженно сожрал твое растаявшее мороженое. Вместе с ядом!

— С каким еще ядом?

— С тем, что был в вазочке. Науке пока еще не известным.

Валера дальше забубнил в трубку, а Ирочка почувствовала, что у нее мутится в голове. Но затем она пересилила себя, затаила дыхание и принялась слушать своего приятеля. Оказалось, что не смирившийся с кончиной своего любимца Валера соскреб немного остатков мороженого со стола в кафе и заказал частную экспертизу состава десерта.

— Хочу знать, какую бациллу подцепил мой Дракоша в их гадюшнике.

Результаты этой самой экспертизы превзошли все ожидания. В сливочном десерте в самом деле были обнаружены посторонние примеси. А если точней, там обнаружен яд. Причем в таких количествах, что он мог отправить на тот свет десять Ирочек, а не одного несчастного ужика.

— Теперь ты поняла?

— Да, — промямлила Ирочка, по-прежнему едва дыша. — И что же мне теперь делать?

— Тебя хотели отравить! Дракон стал невольной жертвой. И я не хочу быть следующим!

— Ужиком? — пискнула Ирочка.

— Жертвой!

На этом дружеские отношения их были закончены. Валера отправился справлять поминки по Дракону. А Ирочка… Ирочка здраво рассудила, что в городе, где возле нее происходят такие странные вещи, делать ей решительно нечего, и уехала. Отдохнуть.

Но как оказалось, неприятности последовали за ней.

— И сюда добрались! — всхлипнула Ирочка. — Если бы ты знала, как я боюсь!

Мариша в ответ только недоверчиво покачала головой.

— Ничего с тобой не случится. Я этого не допущу.

Но уже следующий вечер показал, что никогда не нужно быть излишне самоуверенной. Никому. И Марише в том числе.

Глава 2

В этот вечер в гостинице намечался вечер развлечений и отдыха. Собственно говоря, состоял он из одной лишь дискотеки. Сначала с восьми до девяти для детишек. С девяти до десяти были танцы «Нашей юности». Танго, фокстрот и вальс. Ну а с десяти до полуночи проходила общая дискотека, где преимущественно толклись одинокие женщины в возрасте от двадцати пяти до сорока пяти и даже пятидесяти.

Мариша и раньше видела объявления о вечерах отдыха, но так как была без подруги, то идти на танцы стеснялась. В общем-то, глупо поступала. Но у каждого есть свои маленькие комплексы, которые мы тщательно холим и лелеем, уверенные, что именно они-то и придают нам индивидуальность.

Но теперь все изменилось. Мариша обзавелась приятельницей. И в полном соответствии со своими жизненными принципами могла отправиться на танцы.

— Пойдем! — уговаривала она колеблющуюся Ирочку. — Все будет в порядке. А тебе нужно развлечься. Вон ты какая бледная и кислая.

И вот теперь обе приятельницы стояли под украшенным фонариками деревом и смотрели на двигающихся под ритмичную музыку дам. Как уже говорилось, призывного возраста. И при почти полном отсутствии кавалеров. Во всяком случае, тех нескольких бедолаг, которые явились на танцы, Мариша измерила мгновенным оценивающим взглядом и тут же решительно отвергла. Лучше умереть, чем оказаться партнершей такого задрыги, и заморыша, и ханурика!

Видимо, у Ирочки в голове вертелись аналогичные мысли. Потому что она внезапно с досадой произнесла:

— Никак не возьму в толк, откуда в обществе берется столько молодых симпатичных женщин?

— Размножаются.

— А мужчины?

— Что мужчины?

— Они что, не размножаются?

Мариша искоса взглянула на новую знакомую.

— Размножаются, наверное. Только плохо.

— Почему?

О! На эту тему Мариша могла рассуждать часами. И она охотно пустилась в объяснения.

— Видишь ли, — сказала она, — мужчины почти всегда существа свободолюбивые. В неволе себе подобных плодят неохотно. А женщинам на это наплевать. Они все равно желают заарканить мужчину. И плевать им потом, будет он у них размножаться или нет.

— Так что? Во всем виноваты женщины?

Мариша кивнула.

— Это непреложная истина еще со времен Адама. Во всех своих бедах женщины виноваты сами. Начиная с бедняжки Евы. Не сиделось ей под райским деревом. Вот и пришлось спускаться на землю, готовить обеды на ораву детишек, которых сама же еще и нарожала. Каторга. А кто, думаешь, виноват? Она же сама и виновата.

Некоторое время Ирочка молча разглядывала нескольких толпившихся в кругу мужчин. Один из них был совсем маленький, куда ниже ростом миниатюрной Ирочки, но с уже заметно выпирающим вперед брюшком.

Второй был настолько неопрятный, что с ним не то что танцевать, а просто находиться рядом не представлялось возможным. Брюки запачканы чем-то белым, и мятая трикотажная сорочка. Плюс еще отродясь не мытые кроссовки. Ничего не скажешь, прикид как раз для танцев.

Про третьего вообще говорить не хотелось. Вид он имел бледный и отрешенный. Тонкие тусклые волосы спускались до плеч. А худое лицо украшал такой длинный нос, что становилось неловко за него. И в довершение тонкие длинные пальцы его подрагивали, словно лапки у паука.

— Все равно не понимаю, — вздохнула Ирочка, закончив неутешительный смотр мужской части увеселения. — Пусть их меньше, чем нас. Пусть! Но почему они к тому же еще и такие страшные?!