Будто бы подруги сами не знали! Знали, и получше Василия. Но к чему он завел этот разговор? И почему в связи с синей розой упомянул погибшего Антона?
– А потому, – ответил Василий. – Потому что это он и доставил мне семена синей розы.
И посмотрев на подруг, добавил:
– Ясно вам теперь, за что я его вдове денег отсыпал? И больше бы дал, кабы не боялся, что она насмерть упьется. А так я за ее лечение заплачу. И будем мы с покойником квиты.
– Постойте, постойте, – воскликнула Кира. – Выходит, синяя роза находится у вас?
– Пока что самой розы еще нет. Только семена. Но я уверен, что из них вырастет несколько превосходных кустиков. Может быть, они будут цвести уже в этом году. А нет, так в следующем! Премия, можно считать, уже у меня в кармане! Вау!
Подруги ошарашенно молчали. Их поразил не ковбойский клич Василия, вырвавшийся у него от переизбытка чувств. А то, что он сказал. Слова Василия полностью переворачивали сыщицкую легенду подруг.
– Значит, семена вам принес Антон?
– Да.
– Не Лешка?
– А что Лешка! – пренебрежительно отмахнулся Василий. – Лешка оказался пустышкой! Зря я только с ним связался. Хорошо еще, что денег не заплатил. Антон столько и не просил, а семена принес! А Лешка только языком трепать был горазд.
– О чем?
– Да ерунда всякая! Узнал, мол, страшную тайну. Подробностей рассказать пока не может, должен все сам лично проверить.
– И что за тайна?
– Да врал он! Врал! Надеялся, что я ему за здорово живешь деньжат отсыплю. Только не на того напал. У меня железное правило: сначала товар, после деньги. Так что с меня Лешке ничего не обломилось.
– Но Ирке вы же выдали вперед.
– Семена уже были у меня.
– Слушайте, а откуда вам знать, что это именно те самые семена? – спросила Кира, и вопрос поставил Василия в тупик.
– Антон не стал бы мне врать, – произнес он наконец. – Он с детства туповат был. Чтобы выдать фальшивку за оригинал, ему самому ни в жизнь бы не придумать.
– А где Антон взял эти семена?
– У Лешкиной девчонки в доме.
– Залез в дом? Ограбил чужое жилище?
– Ну да, – ничуть не смутился Василий. – Наверное. А что? Нам ведь нужнее! Те в «Восторге» и без синей розы процветают. А мы потихоньку загибаемся. Без синей розы нам кранты!
Интересно все-таки рассуждают некоторые люди. Считают, что если им нужнее, то не только можно, но и нужно требуемую вещь забрать или просто украсть. И чем такие действия отличаются от элементарного разбоя? Да ничем! Однако когда подруги сказали об этом Василию, он страшно изумился и даже обиделся.
– Да что вы такое говорите! Какой же я вор? Эти пришлые сюда явились, никто их не звал. А мы тут всю жизнь на нашей земле вкалывали. И что же теперь, прикажете, смотреть, как пришлые жируют и богатеют? А мы в полный упадок приходим? Не бывать такому! Покуда я жив, не бывать!
И Василий гневно треснул кулаком по забору.
– Что с тобой, котик? – тут же материализовалась на улице его необъятная жена. – Тебе что-нибудь нужно?
– Ничего, кошечка, – ласково ответил супруг. – Иди, отдыхай, голубушка. Мы тут с людьми еще немного поговорим, и я тоже приду.
Стокилограммовая «кошечка» и «голубушка», под шагами которой дрожала земля, послушно ушла обратно в дом. А Василий закончил:
– И если уж так рассуждать, то синюю розу совсем не Иван Владимирович вывел, а эта девчонка – Оля. Хозяин «Восторга» на цветок имеет так же мало прав, как и все прочие. Но Лешка мне говорил, что Оле эта синяя роза по фигу. У нее какое-то другое научное открытие в лаборатории назревает. Так что если мы у девчонки эти семена и забрали, то ничего страшного в этом нет. Она про них и переживать не стала.
– Много вы знаете! – проворчала Леся.
– И вообще, – не обращая внимания на ее слова, продолжал Василий, – напрасно она Лешку подозревала в этой краже. Это не он семена взял, а Антон.
Вот эта предпоследняя фраза Василия и заставила подруг насторожиться.
– Оля подозревала, что это Лешка украл у нее семена синей розы?
– Да.
– И когда она вам об этом сказала?
– Ну, лично мне она ничего такого не говорила, – сконфузился Василий. – Это Лешка мне доложил, что Оля нас раскусила.
– Что? Когда доложил? Как доложил?
– Как обычно докладывал обо всем, что у них в «Восторге» происходило, так и в этот раз доложил. Явился ко мне вечерком да и говорит: «Поосторожней нам надо быть с тобой, дядь Вася. А то Оля моя что-то подозревать начала. Представляешь, следила за мной, дура ревнивая!»
– Следила? – ахнули подруги. – Когда?
– Точно не знаю, – развел руками Василий. – Может быть, и не раз это случилось. А только ко мне Лешка как раз накануне своей смерти заявился.
– Вечером? – уточнила Кира.
– Ага. Вечером. Пришел, значит, и говорит, что Оля за ним следила и увидела, как он ко мне с докладом бегает. И мало того, что увидела, еще и доклад его слово в слово подслушала.
– Ой! – поразились подруги.
– А я этому шибзику и говорю: «Поосторожней надо быть не НАМ, а только ТЕБЕ, дорогой мой! Потому что на двух кобылах ускакать хочешь, а достанет ли у тебя ловкости?»
– А он что?
– Надулся словно индюк. Лешка, он вообще такой был: критику ни в каком виде не воспринимал. Ну и ушел. А на следующий день его убили.
Рассказанное Василием заставило подруг совсем по-новому взглянуть на происходящие в Лапках вещи. Выходило, что Оля, подозревая Лешку в неверности, следила за ним. Но застукала она не то, как он мотается на свидание к Диане (тут Оле повезло, не пришлось трепать нервные окончания), а то, как Лешка бегает с доносом к Василию. Тоже достаточно неприятно, но все же куда лучше, чем измена с Дианой.
– Предательство родного питомника Оля бы ему еще простила, – вслух рассуждала Кира. – Что ей этот питомник, в конце-то концов. А вот измену с Дианой – никогда!
Что же, по крайней мере теперь подруги знали, из-за чего поссорились Оля и Леша тем злополучным утром, когда Леша ушел из Олиного дома, чтобы никогда больше в него не вернуться. Впрочем, наверное, ссора тянулась всю ночь. Как вечером Лешка вернулся от Василия, так снова все и закипело. Наверное, у Оли много накопилось на душе, что она и высказала Лешке. Возможно, она ему посоветовала больше никогда не соваться в «Восторг» и вообще нелестно отозвалась об его умственных и прочих способностях. А нетерпимый к критике Лешка обиделся на нее и ушел. А потом…
Куда же он пошел потом? И к кому?
– К гадалке не ходи – к Диане поехал.