– Э-э-э, не мешай! – Салават дернулся. Лезвие ножа мелькнуло у самого глаза пленника, слегка задело щеку.

– Не надо-о!!!

– Не надо его резать! – увещевал Монах, «из последних сил» удерживая Салавата. – Бессон, помоги!

– Уши резать! Яйца резать! Зенки колоть! – отполированное лезвие прыгало перед глазами совсем ошалевшего хлебаловца. Оп! – еще одна кровоточащая царапина. На этот раз на лбу.

Бессонов «пришел на помощь» Монаху. Вдвоем они кое-как «оттащили» Салавата, ловко уронив пленника между двумя покойниками. Тот скулил от ужаса.

«Надо же, – подумал Бессонов. – Такой крепкий с виду мужик».

– Ну, все, все, – успокаивающе проговорил он, присев рядом и похлопав пленника по щеке плоской стороной ножа. – Мы же не звери, чтобы просто так человека калечить. Просто нам нужно кое-что узнать. Если с нами по-хорошему, так и мы по-хорошему. Никто тебя пальцем не тронет…

Хлебаловский гонец-родственник до Кургана не добрался. Не прошел через кордоны. Лошадь, конечно, не машина, по шоссе ехать не обязательно. Гонец и не ехал по асфальту, пробирался укромными тропками. И на одной из тропок напоролся на патруль. Ничего плохого ему не сделали – документы у гонца были в порядке, оружие при себе отсутствовало. Патруль оказался армейский, но старшим был сержант милиции из Ширгорода. У сержанта имелось четкое распоряжение: всех подозрительных лиц задерживать и немедленно докладывать по инстанции. Всех прочих тоже задерживать и содержать под стражей вплоть до особого распоряжения. Гонец не показался подозрительным, поэтому докладывать о нем сержант не стал, а доставил его вместе с лошадью в ближайший райотдел. Там гонца отделили от лошади, забрали бумажник с мобильным телефоном и заперли вместе с тремя другими задержанными. Гонец не очень огорчился. Главную часть своего поручения он уже выполнил. Ему было велено, как только он окажется в зоне приема, немедленно связаться с Юматовым и передать сообщение. Что гонец и сделал за полчаса до того, как его прихватил патруль. Теперь он со спокойной совестью «забивал козла», а Ефим Асланович тем временем беседовал с Тишей Кочко.

– …Ты должен найти ее и взять, – приказал Юматов бывшему ширгородскому оперу. И уточнил: – Взять живой!

Вообще-то Хлебалов велел брать живой или мертвой, но у Юматова были свои моральные правила. Он не любил убивать без крайней необходимости. Особенно – женщин. Особенно – красивых женщин.

– Девка наверняка скоро будет в Ширгороде, если еще не приехала, – продолжал он. – Установи наблюдение за ее дядей, предупреди своих стукачей.

– Ефим Асланович, ну не надо меня учить моей работе!

– Ничего, потерпишь, – сказал Юматов. – Средства не экономь. Имей в виду: если уложишься в три дня, получишь лично от меня десять штук.

– Спасибо, – сдержанно поблагодарил Кочко. – А как вообще у нас дела? Я слыхал: в Праздничном…

– Не беспокойся! – оборвал его Юматов. – Пока хозяин в порядке, мы еще повоюем!

– А он в порядке? – спросил Кочко.

– В полном! Работай, Тиша. Завтра вечером жду от тебя доклада. Раньше – не надо. Разве что ты ее к этому времени возьмешь. Живой возьмешь, ты понял?

– Я постараюсь, – сказал Кочко. – В смысле, постараюсь – за три дня.

Задача не представлялась ему невыполнимой. Конечно, если эта девка будет безвылазно сидеть в особняке своего дяди, добраться до нее не удастся. Но, насколько Тиша смог изучить эту особу, на месте она сидеть не будет.

Глава тридцать седьмая

– Не приняли заявление! – громко возмущалась Надя. – Без паспорта, говорят, нельзя. И деньги не берут. Говорят, у нас нет сведений, что вы, девушка, замужем. Как, говорят, мы вас разведем, если вы даже номера свидетельства о браке не знаете!

– Спокойно, спокойно… – Уж обнял Надю, шепнул ей что-то на ухо. Девушка заулыбалась, кивнула.

Алеша испытал приступ жгучей зависти. Аленка, где ты?

– Возможно, милая, развод тебе и не потребуется, – сказал Уж. – Потому что если наш знакомый, Женя Бессонов, преследует твоего супруга, то у тебя есть довольно большие шансы стать вдовой. Сейчас у нас есть более важные дела. Ты говорил с Медведевым, Алексей?

– Говорил, – кивнул Алеша. – Он обещал поддержку. Но это так, ничего определенного. Зато я ему одну багу подсунул, и он, по-моему, повелся. Если так, то его, возможно, скоро больно щелкнут по макушке.

– А поподробнее?

– Можно и поподробнее, – согласился Алексей.

Встреча состоялась на нейтральной территории – внутри медведевского «бентли». Оба телохранителя вышли из машины (шелеховские спецназы тоже вышли из своей, на медведевских бодигардов глядели, как на грязь), Алеша забрался внутрь, дверца захлопнулась, и они остались вдвоем с Медведевым.

– Я думал, ты постарше будешь, – пророкотал Медведев, протягивая Шелехову руку.

– Буду, – согласился Алеша. – Годика через три.

– Оптимист! – Медведев хохотнул. – Знавал я твоего батюшку – серьезный был человек. Палец в рот не клади.

Алеша промолчал. Этот человек ему не понравился. Простецкое лицо, добродушная улыбка, а взгляд какой-то склизкий, а изо рта помойкой пахнет. На зубной пасте он, что ли, экономит?

– Ладно, – заявил Медведев, – не будем тянуть кота за яйца. Жаждешь получить обратно отцовское наследство?

– Не жажду, – ответил Алеша.

Медведев крякнул. Такого он не ожидал.

– Хм… Тогда чего ради ты затеял всю эту бучу? – спросил Медведев.

– У меня были свои личные причины, – уклончиво ответил Шелехов.

– Это булкинская сопливка, что ли? – продемонстрировал осведомленность будущий губернатор.

– И она тоже.

– Да-а… – протянул Медведев в некоторой растерянности. – Озадачил ты меня, парень. Значит, точно не хочешь батькину вотчину получить?

– Не хочу, – подтвердил Шелехов. Он физически ощущал исходящее от собеседника давление, но знал, что поддаваться нельзя. Подобные люди привыкли подминать окружающих. А Алешина молодость вызывает у таких вот взрослых мужчин почти рефлекторное желание учить жизни и навязывать свою волю. Чтобы заставить относиться к себе всерьез, Алеше нужно проявлять железное спокойствие. Никаких эмоций. Как можно реже соглашаться с собеседником, но при этом поменьше ему противоречить. Гнуть свою линию, вернее, свой зигзаг. И еще нужно точно знать, к чему стремишься. Алеша знал.

– Не хочу. Но придется.

– То есть? – Медведев подвинулся вперед.

Алеша подавил желание отодвинуться.

– Я обдумал ситуацию и решил, что если возьму на себя управление заводами отца, это будет наилучший вариант, – спокойно сказал он. – Наиболее бескровный.

– Сам возьмешь? – резко спросил Медведев.