Верховная жрица храма Морока на Руси Пелагея знала этот замысел и готовилась к нему, понимая, что если он сорвется, ее тело и душа навсегда уйдут в глубины адов Нави, чтобы служить Господину в царстве мертвых. А это было худшее из зол. Именно поэтому она делала все, чтобы Господин остался доволен ее деятельностью, и девушек для его гарема отбирала лично.
В храме у верховной жрицы были три кельи, соответствующие трем уровням бытия: отшельнически-покаянному, монашескому – для работы с послушницами и жрицами, уровню го-стхи [15] , то есть уровню общения с теми, кого желала видеть Пелагея, и уровню недоступности даже для посвященных; в этой келье, больше напоминавшей номер «люкс» в «Президент-отеле», верховная жрица отдыхала. Здесь же она принимала понравившихся ей мужчин, сбрасывая груз своих лет и превращаясь в восемнадцатилетнюю красавицу. Правда, это удавалось ей делать все реже и реже, запас юаньшэньши – духовной энергии, позволявшей преобразовывать плоть на короткое время, почти истощился, а комната Ю, наполненная дыханием Морока и использующаяся для подзарядки, была пуста. Пелагея неистово ждала его возвращения еще и из-за этого, ибо желание мучило ее хуже физической боли.
В этот вечер Пелагея принимала в келье го-стхи повелителя хха, или сотника, как она его называла. Сотнику исполнилось пятьдесят лет, был он могуч телом, черноволос, имел буйную шевелюру, усы и бороду и роскошную поросль на груди. Когда-то и он удостаивался чести быть принятым верховной жрицей у нее в келье. Звали сотника Потапом Лиховским, и был он до службы в храме подающим надежды ученым-математиком. Охотники за душами не прогадали, предложив ему заработок, силу и власть, когда он в девяностом году собирался продать кое-какие секреты своего института на Запад, чтобы выжить.
Пелагея сидела на резном деревянном стуле посреди квадратной комнаты без единого окна. Стены комнаты были обиты деревянными планками и покрыты специальным лаком. Когда в келье загорались искусно спрятанные светильники, стены как бы сами начинали сочиться изнутри рубиновым свечением и становились прозрачными и глубокими.
Потолок кельи всегда был черным, пол же покрыт каменными плитами серого, белого и черного цвета. По углам кельи стояли высокие керамические чаши в форме фаллоса, обвитые чешуйчатыми змеиными телами, которые заканчивались не обыкновенными змеиными головами, а, скорее, крокодильими – с двумя рядами острых зубов. Головы эти могли поворачиваться и шипеть, а глаза их – светиться, что всегда оказывало сильное впечатление на жриц и гостей храма, но еще большее впечатление вызывало появление из пасти змей-крокодилов живых змей, крыс и птиц. Правда, из птиц у Пелагеи к настоящему моменту остались только ворон и ястреб, да и тот куда-то запропастился, не вернувшись из разведывательного полета на озеро.
Вдоль стен комнаты го-стхи стояли простые деревянные табуреты, предназначенные для почетных гостей жрицы, но они в последнее время на протяжении многих лет пустовали. С появлением в Яви Морока гости из других приходов перестали появляться в храме, а своих советников жрица всегда принимала стоя.
Одетая в строгий темно-фиолетовый клобук, повязанная черной шалью с малиновой шестилучевой звездой надо лбом, она смотрела, как приближается сотник: мягко, будто крадучись, бесшумно и гибко. На миг в груди шевельнулось желание, но тут же сменилось раздражением. Этот человек сделал так много ошибок, что стал почти ненавистен. Следовало искать ему замену.
Подойдя к стулу, напоминавшему трон, Лиховский поклонился, сверкнув прозрачными ледяными глазами, прижал руку к сердцу.
– Ты звала, Хозяйка, я пришел. – Голос у сотника был хрипловатый, тяжелый, грудной, почти бас.
– Докладывай, – сурово приказала Пелагея.
– С чего начать, госпожа?
– С охоты.
– Гарем Господина почти полон, не хватает двух послушниц, но одна из них, по сообщениям охха, нашлась в Твери, а другая…
– Вторую лелеют и пестуют в Войцах мои родственнички. Что еще?
– Послушниц для мистерии Очищения Врат все равно не хватает, но мы не можем сейчас заниматься их поиском свободно. Вокруг озера рыщут чекисты, милиция, мешают нам готовиться. Они встревожены пропажей девиц и смертью тех, кто…
– Я знаю, – оборвала сотника Пелагея, – работайте! К сроку гарем Врат должен быть полон! В случае чего разрешаю брать всех, кто не так молод, но более или менее красив. Кстати, в группе Пашина, насколько я осведомлена, есть две женщины, посмотри на них. Ты понял?
– Но Господин может…
– Ты понял? Да придет Тот, чье имя будет произнесено!
– Понял, Хозяйка. Да придет Тот… – забормотал Лиховский, сгибаясь в поклоне.
– Теперь докладывай о волхве и его помощниках.
– За волхвом проследить невозможно…
– Возможно! – с гневом ударила себя по колену Пелагея. – Скажи лучше, что вы не смогли этого сделать. Пошли за ним стаю зрячих, используй технику, как я приказывала, сегодня уже неважно, как вы это сделаете, но я должна знать о каждом его шаге!
– Слушаюсь, Хозяйка. – Сотник снова поклонился, лоб его заблестел от пота. – Но не лучше ли волхва просто уничтожить? Я могу застрелить его из снайперской винтовки. Он слишком глуп, чтобы жить так долго.
– Он не глуп и не чета тебе. Он бывший Витязь и может играючи справиться с дюжиной таких, как ты. Да и не застрелишь ты его, он тебя за пять верст учует и ответит так, что костей не соберешь.
Лиховский оскалился.
– Мы тоже кое-чему обучены…
– С волхвом я разберусь сама, – отрезала верховная жрица. – Делай свое дело, разберись с этой проклятой экспедицией. Ты не смог их задержать, насколько я понимаю.
Сотник опустил голову.
– Их не смог задержать даже хваленый Безымень, я же отвечаю за…
– С Безыменя спрос невелик, он слуга чужих господ, да и опустился давно, потерял способности, ты же не должен допустить экспедицию под стены храма. Задержи их на несколько дней, отвлеки до возвращения Господина, он сам придумает, что с ними делать.
– Не проще ли их убить и похоронить в болотах так, чтобы никто не нашел?
– Чтобы сюда слетелось все вороньё ФСБ? Дурак! Делай, что говорят. – Пелагея достала из-под стула бутылку темно-красного стекла с двумя горлышками, отпила по очереди из одного, из другого, глаза ее заблестели молодо и воинственно.
Лиховский невольно сглотнул. Среди жриц храма ходили легенды, что это не простая бутылка и содержит она мертвую и живую воду, но никто, кроме самой верховной жрицы, еще не пил из этой бутылки.
– Приведи в боеготовность все силы Нави, – продолжала Пелагея. – В том числе навьих воинов, они должны быть готовы к выступлению в любой момент. Если бабы экспедиции Пашина не сгодятся в качестве послушниц, укради одну из них, выбери сам какую. Если же и это не поможет остановить этого авантюриста, выпусти на них вторую стаю.