— Ты тоже — все! — заторопилась я. Как же ему лучше сказать, что моя помощь всего лишь капля в море того, что дает мне он? Я только создаю трудности. Ему же приходится меня все время из них вытаскивать.

— А почему Мельник? — Макс резко отвернулся от окна, прерывая мой порыв нежности.

— Не знаю, — пожала я плечами. — К нечисти ближе. Мельники всегда на отшибе жили, с лешими враждовали. Мельница от природы зависела — от ветра или от воды, а у природы свои начальники были. Чтобы быть хорошим мельником, надо все про них знать и уметь бороться. Вот и выходит, что лучшего имени для колдуна нет. Но были еще кузнецы, — вспомнила я гоголевского Вакулу.

— Складно. — Макс сунул руки в карманы. — Я постараюсь его найти. Но если это будет ошибкой, мы потеряем много времени.

— Кто бы говорил! — отмахнулась я. Очень уж не хотелось ехать в Москву. Добрыми воспоминаниями меня этот город не наградил.

— Тогда я ненадолго тебя оставлю, — медленно произнес Макс. Правая рука шевельнулась, выбираясь из кармана. Между белых пальцев мелькнула черная коробочка.

Движения его были неспешные, так что я успела вообразить, что он принес обручальное кольцо, и в следующую минуту упадет на колено и будет официально просить у меня руки и сердца. Но футляр черного плюша оказался слишком продолговат для кольца. Я мысленно перевела дух — все-таки голливудское кино набило мою голову достаточным количеством типичных ситуаций: по закону кинематографического жанра, сейчас должно было прозвучать предложение. Но мы с Максом играли в другую игру. Что ж, может, и хорошо.

— Возьми, пожалуйста. Пусть эта вещица будет знаком моего внимания к тебе. — На тонком пальце повисла широкого плетения цепочка, на которой чуть подрагивал крестик, усыпанный темно-красными, как будто спящими камнями. Покачиваясь, крестик повернулся к умирающему солнцу, и тут же внутри каждого камешка, где-то глубоко под поверхностью, загорелись очаровательные густо-красные искры. — Пускай всегда будет с тобой. Как частичка меня. Когда меня не будет, он тебя защитит.

Прозвучало многозначительно. Если учесть, что это был все-таки крестик, то кто конкретно должен меня защищать в отсутствие любимого?

Я замешкалась, растерявшись такому неожиданному подарку.

— Тебе что-то не нравится? — Макс не понимал моей заминки.

— Извини, — я не знала, куда деть свои руки, — я не помню, как там по нормам этикета… Девушка имеет право принимать от молодого человека столь дорогие подарки? Или нет?

— От молодого человека — нет, — с ударением на слове «человека» произнес Макс. — А от меня…

— А от тебя тем более, — попыталась я сбить торжественный тон момента. — Поэтому я беру. Спасибо!

— Это тебе спасибо, — прошептал Макс, осторожно опуская крестик мне в ладонь. — Я думал, кое-что никогда не оживет. Ты многому даешь вторую жизнь. И не только моему сердцу.

Я потупилась. Тяжелый крестик давил на ладонь. К такому подарку придется пересмотреть весь мой гардероб. Не наденешь же к нему джинсы или старый свитер. Как только выздоровею, обязательно пойду в магазин.

Макс легко коснулся губами моего лба.

— Где будешь меня ждать — здесь или в мастерской?

Я представила сумрачную атмосферу мастерской и замотала головой.

— Здесь. — И запоздало догадалась. — А разве сегодня я тоже могу остаться у тебя?

— И сегодня, и завтра, — категорично ответил Макс. — Я тебя теперь ни на секунду не отпущу. Разлука для любви, конечно, полезна, но не в нашем случае.

Улыбка сама поползла по моим губам. Я попыталась ее сдержать, но — бесполезно. Я была счастлива и не хотела свое счастье скрывать.

— Кстати, можешь у Колосова спросить про Мельника. Он его вроде как уже нашел, — подсказала я.

Макс бросил на меня прощальный взгляд и исчез за дверью. Щелкнул, закрываясь, замок.

Ушел…

Я чувствовала это по тому, что сердце медленно успокаивалось, глубже и размеренней становилось дыхание. Я совершенно не стыдилась своего счастья, потому что оно, в конце концов, должно было меня посетить. Это было правильно. Это было хорошо.

С удовольствием откинулась на подушку, почувствовала ее прохладу, и снова улыбка поползла по губам. Я, может быть, и засмеялась бы, если бы у меня хватило сил.

Но все же легкий смешок из груди вырвался. Вдруг захотелось кричать, визжать, бегать, размахивать руками.

Я перевернулась на бок, закрыла глаза, прислушалась к вновь зачастившему сердцу. Оно тоже было со мной согласно, тоже радовалось моему счастью. Дышать стало тяжело, грудь ширилась от восторга.

Но вот по телу пробежала легкая дрожь. Что-то не то. Задержала дыхание, прислушиваясь к себе. Что-то хорошо знакомое, но давно забытое…

Звонок в дверь заставил крутануться на кровати. Подушка упала на пол.

— Макс!

Я еще пыталась бодриться. Он что-то забыл? Хочет убедиться, что я надела крестик?

Выскользнув в коридор, я на ходу непослушными пальцами старалась подцепить сложный замок на цепочке.

Снова позвонили. Осторожно. Нерешительно.

С чего вдруг он стал таким робким?

Руки дрожали. Цепочка не прикреплялась. Я придержала ее пальцами.

От волнения я налетела на дверь, дернула ее, распахнула, готовая улыбнуться, обнять, поцеловать…

Коридор за дверью был пуст.

Руки опустились. Я чуть не выронила цепочку. В душе еще жила недавняя радость, не пускала замерший на пороге страх.

Мне только показалось… Конечно! Мне в последнее время многое кажется. Я жду звонка, жду, что Макс придет, вот и придумала сейчас его возвращение.

Захлопнула дверь, защелкнула замок.

Посмотрела на свернувшийся клубком в ладони крестик. У меня теперь есть талисман, защита. Ничего страшного не произойдет.

Я медленно вернулась в комнату, продолжая уверять себя, что все в порядке, но уже чувствовала, что убеждаю пустоту. Все, что должно было случиться, — произошло.

Дальше порога я не пошла. Прислонилась плечом к дверному косяку, тупо уставилась в пол. Убегая, я уронила подушку. Я еще помнила, как она мягко задела по ноге. Сейчас на полу ничего не было. Подушка исчезла.

Глава VII ВЫБОР

В голове бухало, как будто сердце сорвалось со своего места и пытается пробиться наверх. Если бы не плотно сжатые челюсти, наверняка выскочило бы. Запоздало догнало ощущение беды, захотелось вернуться назад, взять Макса за руку, чтобы он никуда не уходил.

— А ты изменилась… — Темная фигура скользнула вдоль стены, встала в проеме окна. — Побледнела. Похудела. От тебя стало пахнуть… смертью.

Жаль, я не могла вернуть комплимент — в сумерках мне не удавалось ничего толком рассмотреть. Вампиры прирожденные штирлицы, обожают стоять против света.