Book.

С этого момента все пошло как по маслу. На меня напало бурное и неумолимое, как диарея, вдохновение. План книги вырос буквально на глазах, за несколько дней, я еще даже второго куска от Андрея не получила (только примерно знала, о чем он), а у меня уже шесть листов заметок и сценок! Более того – полностью выписанная концовка с трагической гибелью главгероя (о чем Андрей еще понятия не имеет). К чести Уланова, свою мученическую смерть он принял безропотно. Только сжигаться отказался наотрез, потребовал взрывать (желательно вместе с президентом). Впрочем, взрывать уже я не дала, пожалела любимый город. Так что ограничились просто рухнувшим от ветхости домом.

Бедный соавтор слишком поздно понял, с кем он связался. Распираемая музой, я начала приставать к нему в любое время дня и ночи, требуя продолжения банкета и нагло навязывая свою сюжетную линию («Поздно, я уже это написала и ничего переделывать не буду!»).

Примерно на середине первой главы у нас возникла вынужденная пауза – сначала я уехал в Питер на фестиваль «Что? Где? Когда?», а затем соавтор, не дождавшись моего возвращения, отправилась на «Звездный Мост-2006». Фестиваль назывался «Всемирный потоп», и погода ему весьма соответствовала – дождь лил все два дня, и я, разумеется, простудился – но гриппо-вирус опоздал, потому что к тому моменту я был болен нашей совместной работой куда более основательно.

Это действительно было похоже на болезнь. Каждый вечер я садился за компьютер и начинал «бредить текстом», прерываясь, лишь когда пустела очередная пол-литровая кружка чая. Или кофе. Наверное, будь в доме сигареты, я бы начал курить, как мой персонаж, – ночь напролет, прикуривая одну от другой. К счастью, в квартире курева не было, а при свете дня я из литературного вампира вновь превращался в относительно нормального человека… от рассвета до заката.

Хуже всего пришлось нашим супругам.

Два часа ночи. Диалог по МRА.

– Андрей, ты там?!

– Нет, он спит. Это Ира (жена).

– Черт, а я им попользоваться хотела, у меня как раз муж в командировке!

На практике это означало, что мне нужно знать, как поведет себя Саня в такой-то ситуации, а без мужа мне пишется лучше – в доме тихо, телевизор не работает, никто не отвлекает, самое время предаваться разврату, в смысле – писать книгу!

– Ну хочешь, я его разбужу? – робко спрашивала Ира, но до такого садизма я еще не докатилась.

Моему мужу тоже приходилось несладко.

– Все, – заявляла я после очередной семейной сцены. – Ухожу от тебя к соавтору в интернет! Любовный роман писать!

– Ну что ж, – философски говорил любимый супруг, – иди, только посуду напоследок вымой!

Подлый шантаж неплохо действовал и в другую сторону: «Все, ухожу от тебя к мужу в реальный мир!»

Примерно к середине второй главы я понял, что романа (то, что мы пишем все-таки роман, стало ясно уже к ее началу) по переписке у нас не будет. В смысле не будет спокойного рабочего процесса, когда каждый пишет свой кусок, а потом все это деловито сшивается.

Ага, сейчас!

Сначала мы общались с одиннадцати до двух ночи. Затем Ира поставила MRA на мой «рабочий» комп – до того интернет на нем отсутствовал из профилактических соображений. И НАЧАЛОСЬ веселье!

Как правило, мы работали до «кто первый свалится». Три-четыре-пять-шесть-утра-ну-какой-уже-смысл-ложиться-на-полчаса. Нормально проспать всю ночь было почти что недостижимой мечтой. Нет, вру, на самом деле не очень-то и хотелось.

Потому что шел текст…

Работали мы с безумной самоотдачей, чуть ли не круглосуточно, и моему организму это в конце концов надоело.

…Звоню утром подруге-врачу.

– Все, – говорю, – смерть моя пришла! Вчера вечером битый час не могла заснуть из-за сердцебиения, словно перед госэкзаменом!

Подруга смеется (она в курсе, как мы работаем).

– Да, плохи твои дела! Будешь заканчивать свою книгу в дурдоме, общаясь с соавтором по зубной щетке. Какая сенсация будет – Громыко творит в палате с мягкими стенами! А учитывая то, что я уже прочитала, все будут уверены, что ты писала эту книгу там от и до!

– Тебе смешно, – говорю, – а я умираю! Чего делать-то?

– А ничего. Оль, у тебя классический случай переутомления. Отложи работу на недельку, попей валерьянки…

– Какая валерьянка, мне ночью вертолет угонять надо!

– Знаешь, – подленько хихикая, говорит подруга, – когда я училась в мединституте, нас водили в Новинки на практику. Показали там одного программиста – уже вроде бы исцелившегося. Парень был отъявленным трудоголиком, и вот однажды сидит он ночью на работе и слышит в голове четкий-четкий голос: «РАБОТАЙ!!! РАБОТАЙ, ВСЕ, ЧТО НАРАБОТАЕШЬ, ТВОЕ БУДЕТ!!!» Он и послушался… Так его утром коллеги и нашли – за компьютером – и сразу санитаров вызвали. Так что скоро и у тебя в голове раздастся голос: «АВТОР! ПИШИ ЕЩЕ!»

…Валерьянку я так и не пила, но, кажется, книгу мы закончили ОЧЕНЬ вовремя…

Как мрачно шутил я, дописывать мы все равно будем вместе – перестукиваясь по стенам, тем самым, с мягкой обшивкой. А что делать?

Обратная сторона любимой работы – она, как правило, затягивает всего тебя, целиком. И очень неохотно выпускает обратно, в реальный мир. Когда в шесть утра уже не ложишься, а просто падаешь в кровать… и через пять минут вскакиваешь, включаешь компьютер и лихорадочно набиваешь «увиденный» наконец-то удачный абзац…

…когда в гипермаркете не на ценники смотришь, а прикидываешь обзор камер наблюдения, пока на тебя самого не начинает пристально смотреть охранник…

…когда ждешь очередного фрагмента от соавтора, как подарка на Новый год и день рождения одновременно, потому что, во-первых, сможешь продолжать дальше, а во-вторых, чертовски интересно: ЧТО ТАМ?

И так дни (и ночи) напролет.

А потом, озадаченно глядя в мониторы, мы дружно удивлялись: ой, тридцать страниц… нет, пятьдесят… ой, уже сто… Ой, а когда же мы успели все это написать?

А так вот и успели – работая в стиле «бег сумасшедшей белочки в колесе».

Пожалуй, самым сложным в соавторстве было смириться с чужим стилем. То есть я пару раз попробовала переписать за Андреем абзацы, выкинуть «лишние» слова или заменить их синонимами. Получилось куда аккуратнее и приятнее для глаза, но… текст становился Леночкиным, а не Саниным, харизма главного героя бесследно исчезала. Пришлось, стиснув зубы, наступать на горло собственной музе и давать задний ход. Правда, соавторский текст я все равно тихонечко чесала, благо оригинал хранился у меня и я могла коварно вносить в него изменения в надежде, что Андрей все равно не помнит его с точностью до слова…