Видимо, Саня это почувствовал.
– Лен, да не вибрируй ты, – с нарочитой небрежностью произнес он. – Вот увидишь, все пройдет на ура!
– Не сомневаюсь. – Мне красочно представился наряд милиции, бегущий к нам именно с этим кличем.
– Давай, рули во-он к тому леску, – показал Саня. – От него пойдем пехом. Ноги разомнешь перед полетом, хи-хи. Заодно и за кустик сбегаешь… Кроме шуток, дело полезное!
Я молча свернула с асфальта на узенький проселок, проехала метров сто и остановилась. Погасила фары, и ночь проглотила машину вместе с нами. «Может, подождать Саню здесь?» – мелькнула подленькая мыслишка.
– Может, здесь меня подождешь? – неожиданно предложил парень. – Ты не думай, я пойму.
– Вот еще! – Я решительно распахнула дверцу. – Сам в свои кустики иди.
Мы вернулись к асфальтовой дороге и двинулись вдоль нее в тени деревьев. Я еле успевала за Саней. Хорошо хоть по-пластунски ползти не заставил, веточками там всякими маскироваться, лицо грязью мазать…
Поиски не затянулись: летная техника стояла с краю поля, вертолеты вперемешку с самолетами. Чуть поодаль виднелись какие-то ангары, сарайчики и сторожевая вышка.
Саня прямиком направился к машинам, комментируя при этом чуть ли не на все поле:
– Блин, прямо как в музей попал. Ми-2, Ми-4… Лен, гляди, вон Миг-19-й стоит. Обалдеть, это ж раритет – его в диких буржуиниях с руками бы оторвали. Он во Вьетнаме летал, прикинь? Янкесы за каждый паршивый штык-нож тех времен дерутся, а тут – целый самолет. Ну или почти целый… один фиг, миллионеру-ветерану перед особняком поставить, чтобы друзья-конкуренты от зависти передохли.
– Са-а-аня! – отчаянно простонала я. – Ты меня на экскурсию сюда привез, что ли?!
– А? – недоуменно переспросил парень. – Нет, извини… это меня переклинило. Щас… вон Ми-восьмые стоят, выберем, в каком горючки после дневных полетов осталось побольше, – и ка-ак полетим!
В Санины злодейские планы ворвался пронзительный свист, и из-под крыла ближайшего самолета вынырнул крепенький дедок сторожевого вида.
– А ну стоять! Руки вверх, ворье проклятое! Сейчас как перестреляю вас всех к такой-то матери!
Я с тоской вспомнила о кустиках – в руке сторож держал здоровенный, почти как Санин обрез, пистолет.
К моему изумлению, парень искренне расхохотался.
– Может, нам тебе еще на одну линию встать, а, дед? Нашел кого ракетницей пугать!
– А вот возьму да пальну! – надулся сторож.
Саня с досадой сплюнул.
– Слышь, дед… пошли, поговорим.
– Да я вам… – Договорить аэроклубный цербер не успел, потому что подшагнувший к нему парень как-то по-особому выкрутил руку с ракетницей – та упала на траву, а сторож взвыл.
– Я же четко сказал – пошли.
– Са-а-ань…
– Жди здесь!
Прошло минут десять, за которые я почти созрела до самостоятельного угона вертолета, лишь бы отсюда убраться. Потом Саня вернулся. Один.
– Что ты с ним сделал?!
– Ничего, – коротко бросил напарник, но, посмотрев на меня, криво ухмыльнулся и снизошел до пояснения: – Завел в вагончик и запер, а перед тем шнур из телефона выдрал.
«Вот мы и стали настоящими уголовниками», – обреченно подумала я. А Саня, уже напрочь выбросив из головы несчастного сторожа, порыскал между вертолетами и радостно заорал:
– Ленка, у них даже Ми-24 есть!
– И что? – Я подошла к напарнику.
– Как – что?! Да это же… А! – Саня махнул рукой. – Короче, вот его мы, родимого, и возьмем!
Вид у выбранного парнем вертолета был внушительный: хищно вытянутая серая махина в темных камуфляжных кляксах, напоминавшая стрекозу со свернутой набок головой, – пузырей-кабин в нем было две, одна над другой.
– А как ты его откроешь? Тоже гвоздем?
– Зачем гвоздем? – Усмехнувшись, Саня дернул за край – и часть пузыря откинулась вверх. – Это ж не машина, которую любой дурак угнать норовит. Вот, залезай сюда… штурманом будешь. Только, – строго добавил он, – не вздумай ничего трогать. Управление на «двадцатьчетверке» дублировано, заденешь мне шаг-газ, и ку-ку.
– Ай! (Напарник неожиданно ухватил меня за талию и подсадил в кабину) А как он хоть выглядит? – Я огляделась. Мама дорогая… Такое ощущение, будто я оказалась в часовом магазине: все утыкано циферблатами, возле каждого какие-то штыречки, рычаги, ручки, а напротив кресла даже маленький экран.
Саню это тоже впечатлило.
– От же, – бормотал он, озадаченно глядя на приборную панель. – Понавтыкали… ого… блин, а это еще что за хрень?
С каждой такой репликой мне становилось все тоскливей.
– Ладно, полезу наверх, гляну, чего там, – решил напарник. – А ты куда лапу тянешь?! Сказал же, ничего не трогай!
– Да никуда я не тянулась! Куртку просто поправила!
– Знаю я тебя! – Саня исчез, не дав сказать, что если бы он меня действительно знал, то не обижал по всякой ерунде. Вот возьму сейчас нарочно и ткну в какую-нибудь кнопочку… а вдруг винт заработает?! Я на всякий случай скрестила руки на груди и поджала ноги.
Напарник тем временем вскарабкался в верхний «пузырь» и закопошился там, как мышь в консервной банке. Я, конечно, не шибко разбиралась в самолетах, но сомневалась, что пилотская кабина сильно отличается от штурманской и в ней установлены только руль и три педали.
Судя по доносящимся до меня комментариям, разница-таки была. Причем в худшую сторону.
Наконец Саня спрыгнул на землю, грязно выругался и скомандовал:
– Вылезаем отсюда.
– И едем домой? – с надеждой спросила я.
– Нет, пересаживаемся на Ми-8!
– Нет уж, я тебя лучше здесь подожду! – вспылила я. – А когда наиграешься в вертолетики, пойдем красть велосипед сторожа!
– Лен, перестань, – примирительно сказал напарник. – Нашла время…
– А сам-то?!
– Ну и я хорош, – сознался Саня. – Раскатал губу на «крокодила». Один фиг, подвески у него нет, а тушей пугать, так «восьмерка» куда внушительней.
– Сань, – я угрожающе наставила на него палец, – поклянись, что хотя бы ее ты водить умеешь!
– А что мне за это будет? – ехидно поинтересовался парень.
– А что ты хочешь?
– Стихи мне свои покажешь? Хоть парочку.
Вот прицепился! И запомнил же…
– Хоть парочку парочек, – опрометчиво пообещала я. – Я их даже специально для тебя сочиню!
– Скажи еще – про меня, – усмехнулся Саня.
– И для тебя, и про тебя, и даже будто бы от тебя – будешь друзьям врать, что сам написал!