Гневный монолог Учителя ни разу не перешел в диалог. Алмит виновато улыбался в рыжую бороду, опустив долу хитрые глаза. Ранней весной директор издал приказ о «Снабжении адептов Школы продуктами питания за счет ведения натурального хозяйства на пустошных землях». Никто из наставников и адептов не проявил должного энтузиазма. Помидоры не взошли, картошка подмерзла, огурцы выклевали галки, но капуста прижилась и стала нашей головной болью. Мы возлагали большие надежды на гусениц и тлю, но и им селекционная капуста оказалась не по зубам. Ее не вымыли дожди, не высушило солнце, не побили заморозки. Она выросла большая-пребольшая, как в сказке про репку. Теперь ее надо было убирать, но как? С уроков нас ради нее не снимали, а после уроков нам было не до капусты.
– Ага, вот и она! – Учитель ткнул в мою сторону длинным костлявым пальцем. – Магистр, оставьте нас! И чтобы я больше не слышал от вас ни о какой капусте!
Алмит пожал плечами и исчез. Дверь за моей спиной захлопнулась сама собою, запор с треском упал на крючья. Я вздрогнула от неожиданности. Наверное, то же самое чувствует мышь, угодившая в мышеловку.
Учитель не торопился с расправой. Возмущенно сопя, он складывал в тубу свитки, беспорядочно разбросанные по столу.
– Присаживайтесь, – коротко бросил Учитель, аккуратно прилаживая крышку тубы.
– Спасибо, я постою.
– А я сказал – садись! – рявкнул Учитель, с треском швыряя тубу в ящик стола. Туба была аршинной длины и толщиной с мое бедро, а в ящике не уместился бы и учебник по травоведению, но туба исчезла с легким шелестом.
– Итак, – зловеще начал архимаг, опираясь обеими руками на стол. Длинная седая борода пушистым кошачьим хвостом свернулась в кольцо на столешнице, – вы догадываетесь, почему вы здесь?
– Ну-у-у… – многозначительно прогнусавила я.
– Вы считаете, это смешно?! – тоном судебного обвинителя вопросил Учитель.
– О-о-о… – покаянно протянула я.
– Да вы хоть понимаете, что наделали?
– Нет, – на всякий случай сказала я, чтобы, упаси бог, не сознаться в чем-нибудь пока не всплывшем.
– После экзамена мы все выпили по несколько глотков, – ледяным тоном сообщил Учитель, – прежде… прежде чем… Вольха, это низко и недостойно мага. Да, я оценил вашу изобретательность, но неужели вы не могли отыскать более… более приличную жидкость?!
– У-у-у… – всхлипнула я.
– Ы-ы-ы! – передразнил меня Учитель. – Ну и что теперь мне с тобой делать? Отчислить? Вольха, ты же умная девушка, у тебя такие выдающиеся способности, неужели ты не…
Я украдкой перевела дух. Ну, хвала богам. Пронесло. Учитель перешел на «ты», значит, карцер отменяется. Подозрительно, но приятно. Очень не хотелось бы пропустить ночное запекание синей птицы. А вот пространного нравоучения избежать не удалось. Учитель мерил комнату шагами, как узник в каменном мешке, цитировал Рована Венценосного и пророка Овсюга, указывал на портреты магов – основателей Школы, уговаривал, убеждал, отчитывал, надеясь разбудить в моей душе все доброе, чистое и светлое, чего там отродясь не ночевало. Я рассеянно кивала, прикидывая, хватит ли пяти кладней на новую шубку, – старая совсем облезла, а до зимы рукой подать.
В висках запульсировала кровь – старый маг пытался телепатически выяснить степень моего раскаяния. Я охотно подыграла ему, задумавшись о своем нехорошем поведении.
И тут Учитель прекратил челночные снования по комнате, повернулся на каблуках и уставился на меня с таким растерянным выражением лица, словно увидел ораву зеленых мракобесов, с радостными воплями скачущих по моей голове.
– При чем здесь кровельное железо? – испуганно переспросил он.
– Что? – остолбенела я. – Какое железо?
– Зачем тебе понадобился пуд кровельного железа?
– Ничего подобного, – обиделась я. – Я полна стыда и раскаяния, сожалею о своей загубленной жизни и желаю исправиться.
– Сними его немедленно! – грозно потребовал Учитель.
– Кого? – Я посмотрела через плечо, пытаясь выяснить, не пришпилено ли что к моей спине.
– У тебя есть какой-то талисман, искажающий мысли. Отдай его мне сию же секунду, а не то хуже будет!
Я никогда не носила украшений, будь то кольца, браслеты или цепочки. Не потому, что не любила, – просто у меня их не было, как не было человека, который мог бы их мне дарить. А вампир был. Я недоверчиво нащупала под рубашкой простой кожаный шнурок и, помедлив, сняла талисман и вложила в открытую длань Учителя.
Я боялась, что маг сунет талисман в один из своих бесчисленных ящиков и выпроводит меня со словами: «После окончания Школы заберешь», но ничего подобного не последовало. Учитель задумчиво изучил камень на свет, взвесил на ладони и вернул мне.
– Подарок Арр’акктура?
– Кого? А, Лёна. Да, его. А этот камень действительно обладает волшебными свойствами?
– И не только. – Гнев Учителя как рукой сняло. Отвернувшись к окну, старый маг задумчиво изучал поросший люпинами пустырь. – В любом случае, я попрошу тебя не надевать его, когда я тебя вызываю.
– Обещаю, Учитель. Я могу идти?
– Да. Нет. Еще кое-что. У тебя есть возможность искупить свою вину – я назначаю тебя Стражем Ворот в канун Праздника Урожая.
Да смилостивятся надо мной боги!
* * *
Возвратившись в комнату, я продолжала рассеянно подбрасывать талисман на ладони, и Велька его сразу заметила.
– Что это? Ну покажи, не будь жадиной! Парень подарил?
Я неопределенно пожала плечами, но камень отдала.
– Авантюрин… Дешевка, – презрительно заметил Темар, выхватывая шнурок с камнем и после короткого осмотра бросая Еньке.
– Сам ты дешевка! – возмутилась Велька, отвешивая ему затрещину. – Много ты понимаешь! Это же по-да-рок. Причем от воздыхателя. Ему вообще цены нет.
– У, да тут что-то написано! – запасливый Еня вытащил из кармана увеличительное стекло, и мы столкнулись лбами над талисманом.
Камушек-подвесок был обточен в форме волчьего клыка, охваченного в основании серебряной шапочкой, что придавало ему некоторое сходство с заостренным желудем. Хвостик заменяло маленькое колечко, сквозь которое продевался шнурок.
Шляпка-то и привлекла Енино внимание. По серебряному ободку вилась тончайшая гравировка – вязь непонятных рун, одновременно похожих на эльфийские и гномьи. Мне показалось, что некоторые из них я уже видела. В догевской пещере. Одну при входе, и еще парочку – в гексаграмме Ведьминого Круга. Все-таки одну знакомую руну мы нашли. «Смерть».
– Ничего себе подарочек! – хохотнул Темар. – Главное, жизнеутверждающий.
– Может, имелась в виду любовь до смерти? – мечтательно предположила Велька, заводя глаза к потолку.
– Тоже хорошая штука, – согласился адепт. – Был у древних такой обычай – хоронить живую жену вместе с почившим супругом.