– Какими судьбами?! – продолжал греметь Сом раскатистым басом, кидая перед нами льняные салфетки, расставляя фужеры, раскладывая приборы и принося из кухни дымящиеся блюда. – И как вас к нам, медведям, занесло?!
– К аллигаторам! – захохотал я. – Вот, решил пацана прокатить с ветерком, смотрю вдруг, место что-то больно знакомое! Дай, думаю, загляну на огонёк к твоим Тане и Ване! А я смотрю, ты уже оправился после драки?
– Тенты новые купил, мебель поменял, стёкла вставил, – улыбнулся Сом, присаживаясь рядом со мной на стул. – А ещё в тренажёрный зал начал ходить! – Он напряг руку, показав внушительный бицепс.
– Значит, ребята на «Саабах» потеряли интерес к твоему заведению? – уточнил я.
– Сам удивляюсь! Думал, вернутся и камня на камне от кафе не оставят, но пока – тишина…
– Вспомнил! – заёрзал вдруг Прохор на стуле. – Вы тоже бандит! Вас по телевизору в этом фартуке показывали.
– У Прохора все, кого показывают по телевизору – бандиты, – объяснил я Сому.
– Твой? – кивнул он на мальчишку.
Я вдруг поймал себя на мысли, что мне очень хочется сказать «мой»…
– Воспитанник, – похлопал я по плечу Прохора.
– Ах, ты же педагог! – треснул себя по лбу Сом. – И чему же он тебя научил? – обратился он к Прохору.
– Многому. Я теперь ничего не боюсь.
– Так уж и ничего! Чем докажешь? – захохотал Сом.
– Могу с крыши прыгнуть, могу нырнуть, могу проплыть, могу… – Неожиданно пацан сорвался с места, разбежался, нырнул в бассейн с крокодилами и… не вынырнул.
Мы с Аркадием не сразу поняли, что произошло.
– А… и…кх… я… забыл ему сказать, что там Та…а…ня и Ва… аня… – икнул я и бросился к водоёму.
Сом ломанулся за мной, сшибая столы и стулья.
Прохор сидел в бассейне, выпучив глаза и пуская изо рта тоненькую струйку пузырьков. Очки плавно покачивались у него на носу.
– А… – сказал Сом.
– У… – сказал я.
Парни дальнобойщики подскочили к нам и хором сказали «Ого!»
– Т-т-ты кормил их сегодня? – стуча зубами, спросил я у Сома.
– К-к-кого? – не понял Сом.
– Аллигаторов! – рявкнул я.
– Я всех кормил. А крокодилов – не помню.
У Прохора волосы в воде встали дыбом, а пузыри пошли из самых неожиданных мест. Дальнобойщики бросились снимать происходящее на камеры мобильных телефонов.
– Молодец, пацан, – похвалил Сом Прохора. – Главное, не двигаться.
– У него воздух скоро закончится… – Я лихорадочно соображал, что же делать. Если ринуться в воду, крокодилы немедленно порвут всех – и меня и мальчишку. Если бездействовать ещё пару секунд, у ребёнка кончится воздух, он шевельнётся и…
У меня вдруг нарисовалась отчётливая картинка, что будет, если Прохор зашевелится. От ужаса я почувствовал, как волосы на ногах встали дыбом.
– Тащи барану, – приказал я Сому.
– Какую барану? – перестал соображать повар.
– Эту… из шашлыка… То есть, наоборот. Будем крокодилов насильно кормить.
Сом, наконец, всё понял, метнулся на кухню и примчался обратно с целой бараньей тушей.
– Может, они ручные? – кивнул я на аллигаторов, которые всем своим видом показывали готовность к броску.
– Не знаю… не приручал… Вообще-то, у них цепи на лапах, но пацану это вряд ли поможет.
Я выхватил у него барана и сунул его в бассейн.
– Кыс-кыс, – плохо соображая, позвал я крокодилов, но они не обратили на меня никакого внимания, сверля глазами маленького, беззащитного Прохора, у которого заканчивался кислород. Даже пузырьки перестали идти из него на поверхность.
– Утю-тю! – прошептал я, хорошенько перемешав воду в бассейне, бараньей тушей.
Крокодилы стремительно бросились на барана, а Прохор пробкой вылетел из бассейна, приземлившись возле стола и обрызгав всех присутствующих зелёной водой.
Аллигаторы рвали тушу на части, ломали кости, крушили и кромсали на молекулы мясо, не оставляя от барашка ничего, кроме воспоминаний.
– Ты тупой, Глеб?! – возмущённо заорал Прохор. – Зачем ты полез со своим мясом?! Я же загипнотизировал их! Ещё немного и они встали бы на задние лапы!!
Дальнобойщики громко захлопали и вернулись к своим столам. Я почувствовал отчётливый приступ тошноты, словно забеременевшая барышня.
– Хи-хи, – глупо хихикнул Сом. – Хи!
Я подошёл к Прохору и зачем-то ощупал его мокрую одежонку.
– Давай, мы про это маме не скажем, – заискивающе попросил я мальчишку.
– Мы папе про это скажем! – Он оттолкнул мою руку и салфеткой вытер лицо.
Сом притащил ворох полотенец, мы раздели пацана до трусов и вытерли его насухо, как он не сопротивлялся.
– Мне было не страшно! – вопил Прохор, позируя перед мобильниками парней, которые продолжали его снимать. – Они добрые, только сильно заброшенные. С ними просто нужно найти общий язык и регулярно заниматься!
– Что-то есть расхотелось, – пожаловался я Сому, когда мы сели за стол, на котором чего только не было – и шашлык, и салаты, и жареные куры, и огромные крабы и даже большой ананас.
– И у меня аппетит пропал, – кивнул Сом.
– А я бы пожра-а-а-ал! – протянул Прохор, вцепившись в куриную ногу и хватая кружку с пивом.
– Эй! – в один голос завопили мы с Аркадием, вырывая у Прохора пиво.
– Распоясался, – покачал я головой.
– Твоё воспитаньеце, – проворчал Сом.
– Моё, – кивнул я, неожиданно чувствуя гордость.
– Скоро в космос полетим, – обнадёжил нас Прохор. – Я готов!
– Вы только Байконур из моего кафе не делайте, – попросил Сом. – А то убытков не оберёшься.
Мы все втроём громко расхохотались, снимая этим хохотом стресс, страх, и закрепляя мужское братство.
Аппетит всё же вернулся, и скоро от еды ничего не осталось.
Домой мы с Прохором вернулись далеко за полночь, но этого никто не заметил. Весь дом спал, ни одно окно не светилось. Я почувствовал сильные угрызения совести, потому что понял, насколько мне доверяет Ирма Андреевна. За весь вечер она ни разу не позвонила мне на мобильник, не уточнила, где Прохор, чем мы занимаемся и во сколько вернёмся домой.
Чтобы никого не будить, я уложил пацана в своей крошечной спальне, а сам отправился вниз на кухню, где глушил до утра кофе, переваривая события прошедшего дня.
Утром меня вызвала Ирма Андреевна.
Она ждала меня в кабинете, большую часть которого занимали огромные стеллажи со специальной строительной литературой.