– Нужно же было как-то самоутверждаться, – пожал я плечами, не сводя глаз с Беды. – Представляешь, жена – знаменитость, а я – так, тапочки под кроватью.
– Не представляю, – замотал головой Сом. – Но для жены-знаменитости с удовольствием побыл бы тапочками.
– Во! – вскинула палец Элка. – Слышишь, что говорят настоящие мужчины?
– Ты хочешь сказать… – начал закипать я.
– Я хочу сказать, что мне стало скучно без тебя жить. Ты был моим маленьким неудобством, которое заставляло меня острее ощущать все прелести жизни.
– Ты слышишь?! – заорал я, обращаясь к Сому. – Я для неё – маленькое неудобство! Маленькое!!!
– Ты прав, дружище, назвать тебя маленьким – это оскорбление. Элка, да он огромное несчастье, а не маленькое неудобство! Ты знаешь, как он страдал без тебя, знаешь?!
– Я?! Страдал?! Когда это я страдал?!
– Когда морды бандитам бил, когда жрал как слон и когда не жрал, когда на машине гонял, когда Чусову морду бил и внушал, что его город, по-любому – Биробиджан, когда…
– Так, хватит. – Я вставил в рот Сому кусок батона. – Мы здесь не для того, чтобы обсуждать мою личную жизнь. Больше всего на свете меня сейчас волнует судьба Прохора. Если присутствующие среди нас знаменитости вынут из ушей ручки, я расскажу, что я узнал и увидел в доме Громовых.
– Ручки, ручки… Простите, где у меня ручки?! – засмеяла Беда.
– В ушах! – заорал я.
– Всего одна ручка. – Элка взяла паркер и, сунув его в карман, уселась за стол, подперев кулаком подбородок. Стёкла её очков хищно поблескивали неудержимым любопытством.
Я выдержал длинную паузу лишь для того, чтобы насладиться Элкиным нетерпением.
– НУ?! – не выдержала Беда.
– Похитители прислали диск. На записи Прохор читает текст, в котором за него требуют пятьдесят миллионов долларов. Деньги мелкими купюрами нужно упаковать в двадцать пять чемоданов, и каждый день ровно в полночь складывать по три чемодана в большую яму, которая находится в Тихой заводи. Когда все чемоданы будут переданы, Прохор вернётся домой.
– Ни фига себе! – присвистнула Элка. – Пятьдесят миллионов! Вот это размах! У Ирмы есть такие огромные деньги?!
– Не знаю, наверное, есть. Громова находится в странном, заторможенном состоянии. По-моему, она не совсем соображает, что происходит. Тем более, что не неё обрушилось ещё одно огромное горе.
– Какое?! – в один голос спросили Беда и Сом.
– Настю убили.
– Как?! – подскочила Беда. – Что значит – убили?!
– Её нашли в ванной с перерезанными венами. Картина смахивала бы на самоубийство, если бы у Насти не остались на шее синяки. И потом, нигде рядом не было ни ножа, ни бритвы, которыми она резала вены.
– Это сделал тот, кто украл Прохора, – твёрдо сказала Элка. – Это точно сделал тот, кто похитил мальчишку! Настя о чём-то догадывалась! Она хотела мне рассказать о своих догадках, но в последний момент передумала и зачем-то рванула в дельфинарий. Я следила за ней, но потеряла из виду. Что это всё значит? – Элка начала мерить широкими шагами просторную кухню. Такое с ней случалось, когда она в своих детективах заходила в тупик и понимала, что убийца вовсе не тот, кого она задумала.
– Кофе? – срефлексировал я по старой привычке.
– Какой кофе, когда я не знаю, кто убил бабушку, – озвучила она свой обычный ответ.
– Ещё и бабку грохнули? – ужаснулся Сом. – Чью?!
– Это образное выражение, – успокоил я его. – Профессиональный слэнг тех, кто пишет детективы.
– В дельфинарии работают две странные личности, – продолжила Элка, расхаживая по кухне. – Брат и сестра, Саша и Линда. На первый взгляд – приличные ребята, но… скользкие как дельфины. Саша в разговоре со мной явно чего-то не договаривал, хотя хотел казаться искренним и правдивым простачком. Линда на вид – смазливая кукла, но в ней чувствуется характер и некоторая стервозность. Она когда-то пыталась дружить с Настей, но у неё ничего не вышло, якобы из-за тяжёлого Настиного характера. Хотя мне что-то с трудом верится, что такая девица как Линда будет искать чьей-то дружбы. Тут что-то не то…
– Да чёрт с ними, – махнул я рукой. – Какое они имеют отношение к делу?
– Ты глухой, Бизон? – Элка остановилась напротив и уставилась мне в глаза. – Я же внятно сказала: Настя хотела мне сказать что-то важное, но передумала и помчалась в дельфинарий! Зачем?! Раньше она это заведение никогда не посещала! И потом, куда она пропала? Я с неё глаз не сводила, но она словно в воздухе растворилась! Зуб даю, что Настя не ныряла с дельфинами, а кого-то выслеживала или что-то выясняла.
– А вдруг тебе всего лишь показалось, что Настя хотела сказать что-то важное? – усмехнулся я. – Вдруг у тебя разыгралось художественное воображение? Может, Настя действительно решила всего лишь поплавать с дельфинами? И не пропадала она никуда, а просто ты, как всегда, наверняка вляпалась в какую-нибудь историю и потеряла её из вида!
Сверкнув на меня очками, Элка села за стол. Она наверняка закурила бы, но сумка с сигаретами осталась в машине.
– Дай телефон, гений, – попросила она.
Я протянул ей мобильник.
Сом, вздохнув, выскоблил ложкой банку с джемом до дна.
– Я думаю, Чусова надо мочить, – поделился он мыслями. – Что-то он бодрый какой-то и белое всегда носит. Белое носят только тираны, а тиранов надо мочить! Я думаю, если этого козла поконкретнее на мушку взять, он быстро про пятьдесят миллионов долларов забудет.
– Как-то джем на тебя агрессивно действует, – потрепала его по масляным волосам Беда, другой рукой набирая какой-то номер. – Мочить… Взять на мушку… Ты же повар, Аркаша!
– Повар, который хоть раз застревал в колодце, становится страшным человеком, – пояснил Сом и треснул по столу кулаком: – Мочить Чусова!
– Алло! – Прикрыв рукой трубку, Элка выскользнула в коридор для какого-то важного и тайного разговора. Не сомневаюсь, этим она хотела меня умыть и доказать, что я тапочки, а она – гений. Из коридора послышались короткие реплики, но слов я не мог разобрать.
– Интересно, вот ты, когда женился, знал, что когда-нибудь захочешь пожить отдельно? – задумчиво спросил Сом.
– Беда в том, дружище, что мне кажется, будто я на Беде никогда не женился. Мне кажется, я от неё родился. А в определённом возрасте от родительницы всегда хочется удрать, чтобы проверить, на что ты способен сам по себе.
– Это ты сейчас пошутил?
– Да.
– Неудачно. Хорошо, что Элка не слышала.
– Хорошо, – согласился я.
– Целовать надо женщин и обожать. А не убегать от них!
– Что-то я смотрю, ты не очень-то целуешь и обожаешь!
– Почему? – Сом вдруг покраснел как мальчишка. – Есть у меня девушка… Я её обожаю. Но целовать себя она не даёт.