Ехать в этих оковах к Бизону я не могла, поэтому решила навестить Васю.
Подъехав к дому, я глазам своим не поверила: возле забора в ряд стояли три белых «восьмёрки» без номеров, с рваными вмятинами на заднем правом крыле.
От неожиданности и невозможности полноценной рулёжки со скованными руками, я чуть не вписалась на полной скорости в крайнюю из машин.
Выскочив из «Ауди», я три раза обежала вокруг этой кавалькады улик, убедившись, что любая из них могла быть той машиной, на которой увезли Прохора.
– Вася! – заорала я, бросившись в дом. – Вася!!!
Вася сидел на кухне с двумя блондинками на коленях и пил чай. Блондинки мирно сосуществовали друг с другом в тесном соседстве и оглаживали Васю по коленям и голове.
– Опять баб привёл! – возмутилась я.
– Девушек пригласил чаю попить, – еле ворочая языком, сказал Вася.
– Э-э, да ты пьян в зюзю! – поняла я.
– Кто это – зюзя?! – выпучил глаза Вася.
– Тебе лучше знать. – Я села напротив, положив на стол скованные руки.
– Ой, кто это? – спросила блондинка с левой коленки.
– Ой, что это? – глядя на наручники, удивилась блондинка с правой коленки.
Девчонки тоже были не самые трезвые. Бутылок нигде не было видно, и оставалось предполагать, что нализались они где-то в другом месте, а здесь догонялись чаем.
– Вась, ты им сказал, что у нас СПИД? – поинтересовалась я.
– Нет, я им сказал, что у нас открытая форма туберкулёза, – недовольно пробурчал Вася.
Блондинок как ветром сдуло. С воплем они выскочили из дома, и их короткие юбки мелькнули за калиткой.
– Зачем ты так? – покачал головой Вася. – Я петуньи поливал, канареек кормил, все «восьмёрки» в городе для тебя собрал, а ты… Ну, расслабился человек, ну, выпил, что здесь такого? Они меня грели, в уши щебетали, спину чесали, а ты… Вот ты будешь греть, щебетать и чесать?!
– Нет, не буду. Меня бы саму кто почесал. Вась, будь другом, сними наручники!
– Вот видишь, ты меня работать заставляешь. – Вздохнув, он взял со стола нож, встал на колени и начал возиться с железом. – Где в капкан-то попала, коллега?
– В дельфинарии.
– Разве такие люди как ты, не занесены в Красную книгу?
– Занесены. Но никто об этом не знает.
– Никогда не пойду в дельфинарий. – Он отложил нож и отчего-то начал грызть замок зубами. Признаюсь, я была лучшего мнения о его технических навыках. – Блин, – сплюнул Вася на пол. – Это какие-то очень крепкие наручники. Я не могу их открыть.
– Вася! – От перспективы остаться в железных оковах у меня нестерпимо зачесалась спина. – Вася!!
Вася опять взял нож и минут пять ковырял замок. Он взмок, покраснел, но у него ничего не вышло.
– Блин… – виновато посмотрел он на меня.
Руки у меня затекли, спина чесалась, а на глаза навернулись слёзы.
– Пить, – простонала я, словно раненый на поле боя. – Пить дай!
Вася суетливо налил воды и споил мне её, заботливо поднося чашку ко рту.
– Спину почеши! – взмолилась я.
Вася снял с крючка половник и старательно почесал им мою спину – от поясницы до плеч и вдоль позвоночника.
Он был пьяный и послушный – этот Вася, но абсолютно бесполезный. Он только и умел, что пельмени лепить, да баб водить.
– А теперь говори, где взял «восьмёрки».
– Две на автостоянке у сторожей за триста долларов купил, а третью в кустах возле базара обнаружил.
– Вася! Сними с меня наручники, Ва-ся! – в отчаянии заорала я.
– Не могу! – заорал он. – Это очень хорошие наручники!
– У меня зачесалось там, где тебе нельзя чесать!
– Может, «Скорую» вызвать?
– Себе «Скорую» вызывай, придурок!!! – Я вскочила и пробежалась по кухне. – Я в туалет хочу, Вася!
– Может, взорвать их? – спросил Вася.
– Чем?!
– Магнием с марганцовкой…
– А руки не оторвёт?
– Ну, разве что палец, другой…
– Да пошёл ты… – Я снова пробежалась по кухне, чтобы хоть как-то снять напряжение и унять одолевшую меня чесотку.
– Зря девчонок выгнала, – покачал головой Вася. – Они бы почесали тебя там, где мне нельзя.
– Урод! – выкрикнула я ему в лицо. – Ты специально не снимаешь с меня наручники?! Чтобы позабавиться, да?!
– Что ты… – отступил Вася на шаг. – Как ты могла такое подумать!
По его честным глазам, я поняла, что возвела на Васю поклёп.
– Сходи к моей машине, там сумка, а в ней мобильник. Мне позвонить надо.
Вася с готовностью сбегал к машине и принёс сумку. Но телефона в ней не оказалось, наверное, я потеряла его, когда драпала от вахтёрши.
– Чёрт, – чуть не расплакалась я. – Что за день сегодня? Всё одно к одному!
– Позвони с моего! – Вася протянул мне свой телефон. – Хочешь, я сам наберу нужный тебе номер? – предложил он, поняв, что звонить мне будет проблематично.
– Нет! Лучше спину мне чеши. – Вырвав у него телефон, я носом начала тыкать кнопки, набирая номер Бизона.
Слёзы капали на клавиатуру, при мысли, как будет ржать Бизя, обнаружив меня в наручниках, с пьяным Васей, который чешет мне спину старой поварёшкой. Слёзы капали…
– Нет! – Я нажала отбой и решила позвонить Сому.
Едва послышались длинные гудки, я поняла, что не в силах объяснить внятно, где я и что со мной.
– Скажи этому человеку, что со мной приключилась беда, – попросила я Васю. – Его зовут Сом.
– С ней приключилась беда, – выпалил Вася в трубку, и, повернувшись ко мне, спросил: – Он спрашивает – с кем?
– С Бедой!
– С Бедой, – повторил Вася. – Да, с Бедой приключилась беда. Она в наручниках, и у неё всё чешется. Нет, я трезвый. Я абсолютно трезвый Вася. Элка, он спрашивает, где Бизя?
– В Караганде!
– Бизя в Караганде. Лосось, приезжайте быстрее по адресу… Элка, ты знаешь, какой у нас адрес?
– Понятия не имею.
– В общем, тут клён со скворечником растёт, трансформаторная будка со словом из трёх букв стоит, и три белых «восьмёрки» припаркованы у забора. – Вася с облегчением нажал на отбой.
– Что он сказал? – спросила я, рассматривая свои слегка покрасневшие руки.
– Что попробует нас отыскать.
– А теперь скажи, Вася, что ты пил?
– Чай. Тебя ещё почесать?
– Нет, лучше чаю налей. Только того, от которого клёны вместе со скворечниками растут!