Маленький мальчик плыл в бурной зловонной реке, и голова его то выныривала, то скрывалась в воде.
Я бежала вдоль берега и орала:
– Прохор, позвони маме, она волнуется!
Мальчик в очередной раз скрылся под водой и больше не вынырнул.
– Прохор, не звони маме, пусть волнуется! – закричала я, но Прохор всё равно не вынырнул.
– Прохор, – заплакала я, – я обещала Ирме, что ты вернёшься домой.
В ржавой клетке на противоположном берегу сидел Сом. Он зубами грыз кусок сырого мяса и показывал мне кулак.
Я знала, что сделала что-то не так, и поэтому Прохор утонул. Речка бурлила грязной водой и воняла, а Сом грыз своё мясо и его кулак служил мне укором…
– Он не мог утонуть, – заметалась по берегу я. – Прохор – мой главный герой!
Неожиданно из мутной воды показалась голова Арно. Она болталась на поверхности, как резиновый мяч.
– Я твой главный герой, – сказал охранник. – Я! Почему ты не сказала Ирме, что я убийца, киднеппер и отравитель?!
Резким движением он вскинул руку с ножом и проткнул свою голову-мяч. Она зашипела, спуская воздух, лицо у Арно сморщилось, сдулось, и превратилось в бесформенный шмоток резины, который тут же унесло течением.
Я в ужасе заорала, тем более, что в клетке вместо Сома оказался Бизон. Он бился о прутья и кричал: «Элка, проснись! У тебя совесть есть?!»
– У тебя совесть есть?! – спросил он уже наяву, тряся меня за плечо. – Почему ты дрыхнешь на хозяйской кровати, да ещё в обуви?!
– Нравится, вот и дрыхну… – Я сняла очки и протёрла глаза, стараясь избавиться от неприятного осадка кошмарного сна. – Прохор уже вернулся?
– Нет, – мрачно ответил Бизя. Наверное, с перепугу, после куцей одежды с чужого плеча, он напялил свой лучший белый льняной костюм и ботинки из телячьей кожи ручной работы. В другой ситуации я непременно проехалась бы по этому приступу пижонства, но сейчас меня волновал только Прохор.
– Чёрт, куда же он мог запропаститься? – пробормотала я. – Надеюсь, с ним всё в порядке…
– Ирма подняла на ноги ОМОН и милицию. Впрочем, милиция давно на ушах, благодаря Васе. Прохора ищут с собаками и с вертолётов. Но главное сейчас не это.
– Что может быть главнее Прохора? – подскочила я. – Или в льняном костюме приоритеты меняются?!
– Элка! Проснись! Ты что, не смотрела новости?!
– Я, вообще-то, спала. В обуви, на хозяйской постели.
– Ах, да! – треснул он себя по лбу. – Значит, новости ты не смотрела…
– Не-ет!! Я спала! В обуви! На хозяйской постели!
– Тише, тише, – Бизя прижал палец к губам. – Просто экстренные выпуски несутся из всех утюгов, чайников и зажигалок, я уж не говорю о радиоприёмниках и телевизорах.
– И что сообщают утюги и чайники? – прошипела я, достав из сумки сигареты и закурив. – Что говорят зажигалки?
– Они ведут прямой репортаж из Чусов-лэнда. Над посёлком кружит вертолёт «Робинсон», пилот которого метает гранаты и обстреливает недостроенные дома из ракетницы. Крупный план подтверждает, что вертолётом управляет… Элка, я не знаю, плакать или смеяться…
– Да говори быстрее! В чём дело?
– В вертолёте Сазон, Элка.
Я схватила сумку, выскочила из спальни и понеслась по коридору, как скаковая лошадь. Бизя помчался за мной.
– Ты уверен? – спросила я на бегу.
– Я же говорю, крупный план пару раз выхватывал кабину пилота. Ты куда? Телевизор в гостиной!
– В Чусов-лэнд! – заорала я, перескакивая через ступеньки. – Ты что, не понимаешь, что Сазон огребёт по первое число?! Ему припишут и терроризм, и развязывание третьей мировой войны, и шизофрению, и… – Не договорив, я налетела возле кухни на Ирму.
Вид у Громовой был растерянный, но это не помешало ей жёстко схватить меня за руку.
– Элла, вы не знаете, куда делся Арно? Я ищу его, свищу, а его нигде нет – ни в комнате, ни в гараже, ни даже на кухне! И мобильный не отвечает…
– Он сбежал, Ирма! – запыхавшись, ответила я. – Сделал ноги!
– Почему? – отпустив мою руку, попятилась Ирма. – Почему он сделал, как вы выражаетесь, ноги?!
– Потому что я нашла в его столе нож, которым зарезали Настю! Потому что я вычислила, что он знаком с человеком, который держал взаперти Прохора! Потому что это он подмешивал вам лекарство, от которого вы потеряли способность соображать! Потому что у него рыло в пуху, иначе бы он не сбежал! Простите, что сразу вам не сказала.
– Этого быть не может… – прошептала Ирма. – Арно – убийца и похититель?!! – заорала она так, что эхо, которого раньше в доме не наблюдалось, понесло её слова по этажам. – Да этого быть не может!
Я скакнула вперёд, прорываясь к входной двери, которую Бизя предусмотрительно держал для меня открытой.
– Простите, – крикнула я на бегу Ирме. – Мы обязательно займёмся вашей проблемой, но немного позже. Наш дед бомбит Чусов-лэнд!
– Стойте! А где Никас?
– Понятия не имею! – выскакивая за дверь, заорала я.
– А где… где мои драгоценности, Элла?! Они тоже «сделали ноги»?!!
В её воплях было полное непонимание происходящего, и это повеселило меня. Ничего, пусть пошевелит мозгами, всемогущая мадам Громова. Пусть до конца выйдет из спячки и отупения.
До Чусов-лэнда мы домчались на «Вольво» за двадцать минут.
– Дальше нельзя! – крикнул молоденький лейтенант, бросившись к нашей машине и замахав руками. – Прутся и прутся! Журналисты, что ли?! Жить надоело?!
Вдалеке раздавались глухие взрывы, в воздухе пахло пожарищем. Бизя затормозил у обочины и отчего-то уткнулся носом в руль. Плечи его затряслись – может, он вздумал рыдать от ужаса, а, может, ржал – тоже от ужаса.
Вся надежда была на меня.
– Лейтенант! – вышла я из машины. – Ну, какой же я журналист?! Посмотрите-ка, на меня!
– Ой! – отдал честь лейтенант. – Ирина Хакамада? Вы?!
– Я и Иосиф Кобзон за рулём. Вы же знаете, все террористы складывают оружие и сдаются при виде нас! Пропустите!
Лейтенант умчался к коллегам, которые почтительно расступились, разорвав цепь оцепления.
– Включи Кобзона, – заскакивая в салон, – попросила я Бизю.
– У меня только «Дип пёпл», – начал лопотать он, – я по Кобзону как-то не очень прикалываюсь…
– Сделай лицо народного артиста и проезжай! – заорала я.
Бизон надул щёки, выпучил глаза и так вжарил по газам, что вряд ли кто-нибудь из оцепления рассмотрел цвет и марку нашей машины, а не то, что тех, кто в ней сидел.
Чем ближе подъезжали мы к посёлку, тем отчётливее слышались взрывы и выстрелы. Мы увидели, как огромный вертолёт с полозьями под брюхом кружит в воздухе. Несколько журналистов в камуфляже и с камерами, прижимаясь к земле, носились вдоль дороги, пытаясь снять ценные кадры.