"Гуманизм?"
"Гуманизм для людей. Мертвецы должны лежать в могилах, не мешая живым"
"Но я бы предпочел своей рукой"
"Неверно. Слышал такое мне возмездие, и аз воздам? Вот так вот"
Уэф хмуро смотрит в пол, но я понимаю…
"Верно. Этот исполнитель по сути, инструмент. Оператор дикарского оружия винтовки. И он свое получил. Но про хозяина он ничего не знает"
"Откуда известно?"
Уэф морщится, как будто разжевал лимон. Хотя да, лимоны они едят не морщась…
"Хоть ты и Великий Спящий, а балбес. Пока мы ехали, я у него в голове просмотрел… Короче, не знает он ничего. Заказ принял по телефону. Можно было бы начать раскручивать цепочку, но это долго и ненадежно"
Уэф пронзительно смотрит мне в глаза
"Последнее усилие, Рома. Его надо найти. Вся надежда на тебя. Кто?"
Пепельножемчужный свет льется с потолка, и три громадных саркофага. висящих в воздухе, кажутся почти черными. Два из них пусты, и только в крайнем неощутимо теплится жизнь. Там… да, спит заколдованным сном самое дорогое для меня существо во Вселенной. Спит, и не возражайте.
В углу помещения, рядом с витализатором, постелена постель. Нормальная человеческая постель матрас, заправленный простыней, подушка в наволочке, сверху махровая простынь, вместо одеяла. Это я обживаюсь здесь потихоньку. Возможно, я не прав, мог бы спать и в другой комнате, вообщето это непорядок здесь не спальня. Но меня никто не трогает, и я благодарен за это. Я хочу быть рядом с ней, понимаете?
Люк исчезает, как не было. Конечно, я уже знаю: никуда он не исчезает, просто втягивается в косяк так быстро, что глаз не успевает заметить. Как затвор фотоаппарата.
- Рома… Кхм… Есть будешь? Слышь, тут пироги с картошкой.
Я благодарно улыбаюсь. Я, конечно, пошел бы и в трапезную. Но дед меня понимает.
Я завтракаю молча, запивая пирожки молоком прямо из крынки. Да, завтракаю. Мы вернулись уже под утро.
"Спасибо тебе, Рома. Я как вспомню, как я тебя о прошлом годе… Я ведь ни на вот столько не верил в тебя, парень. Я был уверен, что ты ее погубишь"
Я молчу, механически пережевывая еду. И ты чуть не оказался прав…
"Чуть не считается. Сам, значит, и спас. Уже второй раз, Рома. Знаешь, тогда я поверил Уэфу на слово мол, иначе будет еще хуже. Хотя и не в моей власти было изменить чеголибо. А теперь вижу он прав был, когда тебя… в общем, помиловали"
Дед Иваныч вздыхает.
"А нынче, когда вы это дело провернули… когда вернулись живыми, оба, я даже, признаться, уверовал, что могут ангелы жить в человечьем обличье на земле нашей грешной. И даже размечтался, дурень, как Ирка… ну, в общем, родит она тебе ребятишек, и заживете вы, как люди. Видать, не судьба"
Я молчу, не могу проглотить уже очень тщательно пережеванную пищу. Дед, дед… Зачем так, по свежей ране?
Дед кладет руку мне на плечо.
"Не обижайся ты на старого дурня. Мне же Ирка заместо внучки. И скажу тебе прямо вы счастливые. Да, да, Рома. Все прежние случаи кончались куда как хуже. Смертью они все кончались. Так что вы, стало быть, станете исключением из правил"
Дед вдруг переходит на голос.
- А ребятишек она, Рома, похоже, тебе таки родит. Махоньких таких, с хвостиком. Ну, может, не пятерых но двоихтроих точно. Ну, ежели, конечно, ты не будешь отлынивать.
Я поперхнулся молоком. Ну ладно, моя Ирочка… Тыто куда еще, старый хрыч!
Цветные размытые пятна танцуют свой танец, исполненный скрытого смысла. Я сплю. Такая у меня теперь работа спать.
Никогда бы не подумал, что может быть так трудно спать. Обычный сон освежает, а после моих снов… как будто я во сне разгружаю вагоны с цементом.
Но я должен. Должен довести работу до конца. Киллер что инструмент. Оператор дикарского оружия винтовки, только и всего. И свое он получил. Нужен заказчик. Тот, кто велел убить мою Ирочку.
Я расширяюсь, подобно ударной волне от взрыва, стремительно и неостановимо. Я охватываю пространство все шире и шире. Я поднимаюсь над землей нет, я поднимаюсь над Землей, хотя в это же время лежу на полу, в углу странной комнаты со странными аппаратами. Как это возможно? Да откуда мне знать, я же сплю.
Где?
Голова начинает ныть, сперва чутьчуть, постепенно боль усиливается. Нельзя! Не смей болеть! Не смей просыпаться!
Я вижу.
В бассейне с прозрачной, неестественноголубой водой (подкрашенная, что ли?) плескается грузный немолодой мужик, с начинающими седеть висками. Солидный, уверенный в себе. Время идет к одиннадцати, но депутату не нужно спешить на работу, толкаясь в трамвае. Депутаты ложатся обычно поздно фуршетыбанкеты там, разные встречи в саунах, и прочие трудности депутатской жизни. Зато уж утром можно спать сколько влезет.
Я просыпаюсь от нестерпимой головной боли.
"Папа Уэф! Уэф!!…"
"Я здесь. Ты нашел?"
"Да. Смотри скорее!"
Только бы не потерять сознание. Откуда такая боль?
Легкие шаги босых ног. Сквозь боль я чувствую, как на мою голову ложатся маленькие горячие руки. Боль уходит, тает, растворяется. Я открываю глаза.
- Ты переутомился мама Маша не отнимает рук от моей головы тебе надо отдохнуть.
Меня разбирает совершенно идиотский смех. Отдохнуть после сна…
- Я не шучу. Уэф слишком тебя эксплуатирует. Между прочим, твой дар еще только прорезался, и ты вполне можешь его лишиться, такие случаи бывали.
Она протягивает мне маленькую склянку с прозрачной жидкостью.
- Пей. И будешь спать без всяких видений.
Нет, мама Маша, погоди… Я должен увидеть этого гада. Я должен взглянуть ему в глаза.
- Нет, Рома Уэф уже тоже здесь тебе это не нужно, я тебя уверяю. Тобой владеет гнев, и я не могу тебя осуждать. Но очень тебя прошу не надо. Выспись, свою работу ты сделал. Твой дар нужен нам всем тебе, мне, Иолле. А этот… Ну хорошо, ты сможешь присутствовать на его похоронах. Устроит тебя такой вариант?
Я просыпаюсь с давно забытым ощущением выспался. И тут же меня пронзает мысль где этот?…
… Грузный немолодой мужчина с мужественным, волевым лицом садится на заднее сиденье "мерседеса", холуйохранник почтительно закрывает за ним дверь. Машина трогается, включает спецсигнал. Попутные машины жмутся к обочине, пропуская VIPперсону, и встречные шарахаются в любой момент этот может выскочить на встречную полосу, и будет прав. А как же? Права не дают, их берут. Во всяком случае, слуги народа.
Чтото вдруг неуловимо меняется в мире. Что?
На повороте лимузин сильно сбавляет скорость, и это слегка облегчает участь седоков машина теряет управление, врезается в угол здания, не пытаясь тормозить. Дым коромыслом! А вот и "скорая помощь".