Стены туннеля дышат сыростью. Яркий свет прожектора даёт длинные тени. Другого освещения здесь нет.
–… Нет, нет. Ты не старайся охватить вниманием сразу всё. И не замыкайся на одном поражателе, это тоже плохо. Они умные приборчики, Ди, их за ручку вести не надо - инструкторша, обучающая меня обращению с летающими боевыми автоматами, смеётся - Дал задачу, переключай внимание. Давай!
Я сосредотачиваюсь. Стайка приборов, напоминающих здесь гладкие серебристые цилиндрики, вспорхнула и понеслась к цели. Вольфрамовая плита выглядит несокрушимо, но я знаю - это всего лишь иллюзия. Да, летучие поражатели работают по виртуальным целям - ведь им не нужно будить-мобилизовывать дремучие инстинкты самосохранения. Так дешевле и мусора меньше.
От голографического вольфрама уже отлетают конические осколки - отлично сделана иллюзия, ничего не скажешь…
"Вторую, вторую группу!"
Новая стайка приборов для поражения… и так далее стартует, юрко проскакивая в дырки, проделанные в сверхпрочном модифицированном вольфраме их товарищами по оружию. Товарищи ждут их, не спеша ринуться в бой.
– Стоп. Плохо, Ди. Первая волна должна была пройти сквозь отверстия и принять на себя удар охранных систем, а вторая, свежая, с этими системами покончить. И пошла вторая волна слишком поздно, с задержкой. Так никакого оружия не напасёшься. Повторим!
Несокрушимая виртуальная бронеплита восстанавливает свою целостность, и блестящие серебристые цилиндрики со стуком падают в ящик.
– Давай!
Рой цилиндриков устремляется к преграде, за ним второй рой. Летят голографические осколки, возле преграды толчея…
– Стоп. Нет, так не пойдёт. В чём дело, Ди?
– Быстро очень, я не успеваю.
– Надо успевать. Показать ещё раз?
– Да понял я. Просто не успеваю - меня охватывает злость. Здоровая спортивная злость.
– Ещё раз. Давай!
Всё возвращается на круги своя - цилиндрики в ящике, бронеплита целёхонька. Ну, погоди!
Взрыв в голове! Время будто растягивается, тягучее, как смола. Первая волна приборов достигает цели, проскальзывает в отверстия, пробитые ими же в броне. И, как положено первым, гибнут, прожжённые огненными струнами охранных лазеров и ослепительно змеящимися жгутами плазменных разрядов. Но и врагу достаётся, и вторая волна поражателей добивает уцелевших - брызгами разлетаются охранные лазеры, как бомбы взрываются боевые роботы… Всё? Кажется, всё.
– Другое дело. Ведь можешь! Давай ещё раз.
Погибшие вражьи роботы разом воскресают, и учебные поражатели возвращаются в свой ящик без единой царапины - все эти прожигающие лучи и разряды одна видимость. Вот только мои силы не беспредельны.
– Ничего, Ди! - смеётся инструкторша - Ещё немного!
…
Уф, ну и денёк!
Я выгружаюсь из кокона на крышу дома, как диван. Как хотите, а летать я сегодня не в состоянии - на ногах бы устоять. Я бреду к шахте лифта, проваливаюсь в неё камнем. Грузовой лифт послушно опускает меня, неспешно и аккуратно. Вот и наш этаж. Стоп!
Я выхожу из прозрачной трубы прямо сквозь стенку, в сумрак и прохладу внутреннего холла. Настенные цветы смотрят на меня неодобрительно, чёрным ходом приличные жильцы не ходят. Стена бесшумно отъезжает в сторону, и я вхожу в кухню-хозблок.
"Ау, любимая! Ты где?"
– Там же, где и ты - Ирочка входит в кухню из комнаты.
– Почуяла?
– Чует Нечаянная радость - она смеётся, прижимается - Я почувствовала. Устал?
– Как собака.
– Вряд ли - она гладит меня по лицу - Собаки же целыми днями ничего не делают. А за тебя взялись весьма плотно, я чувствую.
Долгий, тягучий поцелуй. Я отвечаю тем же.
…
– Ира, Ир…
– М-м?
– Я что хотел сказать…
Она прижимается плотнее.
"Ничего не хотел. Ты хотел услышать моё "М-м?", я же вижу"
Я целую её, ласкаю.
"От тебя ничего не скроешь. Ладно, сейчас придумаем, что я хотел сказать. А, вот… У меня там накопилось на счёте деньжищ немеряно"
Она смеётся.
"Как там у вас - не было ни хрена, да вдруг полтина?"
"Не совсем так, но смысл верен. Между тем Эпоха Немеряной Жадности позади, и что с ними делать? Хочешь золотую диадему? Нет, платиновую…"
"Не хочу. Летать в ней неудобно, а иначе… Зачем?"
Я вздыхаю. Всё верно, женщину, у которой кухонные ножи сделаны из платиноиридиевого сплава, как эталонный метр в Париже, а бокалы-стаканы и вовсе из цельного алмаза, трудно удивить побрякушками.
"Пусть себе лежат, Рома, запас карман не тянет. Ну сам посуди - в космосе мы побывали, под водой тоже, на пароходе катались… В горы можно слетать бесплатно, посмотреть на высокогорные чёрные леса…"
"Тебе нельзя, у тебя внутри маленькая Мауна. Забыла?"
"Ну вот. Что остаётся? Если не брать в расчёт карусель, остаётся Земля"
У меня перехватывает дыхание. Верно. Всё верно.
"У меня не хватит даже на одного. И в один конец"
"Ну а я о чём. Пусть лежат, чего ты? Вот заработаешь…"
"Ну да. Когда это ещё будет?" - я вздыхаю.
"Будет, Рома" - она целует меня - "Когда-нибудь будет. У нас же впереди тысяча лет, забыл?"
"Я хотел сделать тебе подарок"
Она подняла голову. Огромные глазищи смотрят в упор, и только в самой глубине пляшет смех.
"Ну так сделай. Ты же художник, Рома. Или тебя хватило только на Царь-пушку?"
…
Красные, зелёные, коричневые пятна под закрытыми веками переплетаются, извиваются, танцуют свой невероятно сложный танец, исполненный скрытого смысла. Они способны рассказать про всё, что было, есть и будет во Вселенной, а также про то, чему никогда не бывать. Они и сейчас рассказывают мне про что-то. Надо только всмотреться, надо понять…
…
Хок неторопливо глотал горячую кашу, маленькими глотками, время от времени запивая её бурой жидкостью из высокого круглого стакана. Это была его личная каша, изготовленная личным шеф-поваром на персональном пищевом синтезаторе. И синтетический напиток оттуда же. Да, на этой проклятой планете мохнорылых только резидент мог позволить себе такую роскошь, держать личный пищевой синтезатор и при нём обслугу. Нет, как угодно - в этом есть своя прелесть. Конечно, каждый день видеть эти жуткие рыла удовольствие маленькое, но если говорить откровенно - рыла сограждан надоели Хоку не меньше. И если уже совсем откровенно - Великий и Мудрый Повелитель Вселенной находится отсюда безмерно далеко, и одно это с лихвой искупает все неудобства и тяготы. Как сказал тут когда-то один мохнорылый, лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме.