— Секса в этой стране нет.
Чтобы ее разозлить, я согласился. Она разозлилась так, что я передумал спать на балконе.
Беда все время что-то писала. Она исписывала тетрадки, которые покупала по рублю в канцтоварах. Исписав, она засовывала их в свой кожаный баул. Я ее ни о чем не спрашивал. Пусть лучше пишет, чем бегает и стреляет. Правда, у нее была отвратительная привычка грызть карандаш.
— Не грызи! — просил я ее.
— Хочу и грызу! — огрызалась она.
Потом я догадался и ответил:
— Ну, раз хочешь, грызи!
Больше она карандаш не грызла.
Сазон с ума сошел со своим бизнесом. Он нахватался словечек и замашек «бизнюка», разговаривать с ним стало невозможно. Обидевшись, что я не ринулся в Испанию вступать во владение подаренным имуществом, он заявил, что я дурак, подкидыш, и ни фига не понял в жизни, как он меня ни воспитывал. Я кивнул, и у него не было возможности перепутать значение этого жеста. Тогда он заорал, что возьмет отпуск и сам поедет в Испанию хотя бы на недельку, хотя бы одним глазком посмотреть, как растут маслины на деревьях и как танцуют фламенко. Вот уж не подозревал, что мой солдафон такой эстет!
Правда, Сазон поучаствовал материально в том, чтобы с меня сняли обвинение за пользование подложными документами. Главный прокурор — муж сумасшедшей подружки Беды, тоже за меня похлопотал, совершенно бескорыстно. Так что я мог спокойно лететь в Сибирск стопроцентным Глебом Сергеевичем Сазоновым.
Был в этом деле единственный вопрос, по которому мы втроем: я, Сазон и Беда проявляли редкое единодушие. Когда нас спрашивали, где расписки, мы с Бедой орали, что не было никаких расписок, а Сазон смущал всех ответом:
— Какие письки?! У меня не сексшоп, а тир с боевым оружием!
* * *
Мы улетали утром. Нас провожала Бэлка. Сазон оказался страшно занят, у него круглые сутки на работе был «сенокос». Бэлка с Элкой трещали как сороки, обмениваясь телефонами, адресами, рецептами и еще чем-то… На них все пялились, и это неудивительно. Беда возвышалась над толпой и кажется, в ней признавали звезду стриптиза, а у ее подружки бюст был как пивной столик. Я когда ее первый раз увидел, сразу прикинул, сколько кружек можно туда поставить.
Наконец, мы зашли в самолет. Когда он взлетел, Беда ушла в туалет и вернулась с бордовыми губами.
— Тебя опять потянуло на подвиги? — спросил я ее.
— Потянуло.
Она протянула мне стопку тетрадей. Я усмехнулся и открыл первую. Наверное, это детектив. И наверняка — иронический. Сейчас все бабы строчат детективы, и обязательно иронические. Надеюсь, за этот заплатят и она рассчитается, наконец, за разбитый бампер. Я начал читать.
"В ее ответе была глупость всех баб мира. На мой вопрос: «Куда ж ты разогналась-то?» она, протаранив мой багажник, сказала:
— Я задумалась…