— Вы успеете принять ванну и переодеться за час? — перебила она меня, наклонилась, и уставилась мне в глаза своими очами. При таком ближайшем рассмотрении звезды, я увидела, что знаменитые «грим и расстояние» ей самые верные друзья и помощники. Не такая уж она и красавица, половина всего — нарисовано и, пожалуй, я не побоюсь познакомить ее с Бизоном.
— Да мне и десяти минут хватит, — пробормотала я. — Особенно если ванну заменить душем.
— Я никогда ничто ничем не заменяю. Никогда. Ничто. Ничем. Запомните это. Вы что, не читали мою книгу?!
— Нет. То есть да. То есть читала, но не то чтобы до конца. Но оглавления все прочитала! То есть, простите, но у меня времени было мало и… — Я почувствовала, что взмокла, хотя в салоне вовсю молотил кондиционер. Чтобы окончательно не запутаться, я поспешно отрыла бар, налила в фужер сок и протянула его Юлиане.
— Я не пью соки, — она отвернулась и надменно уставилась в затонированное окно. — Красители, консерванты, искусственные витамины — я не могу позволить себе относиться к своему организму как к помойке. Это не для меня. Мое тело — мой храм.
— Минералки? — стараясь не нахамить, я терпеливо поменяла фужер и бутылку.
— Я не пью воду с газом.
— Коньяк? Мартини? Виски? Шампанское? — Не теряя терпения, я снова сменила бутылку.
— Я не пью алкоголя! А также не употребляю кофе и чай! — почти завизжала звезда. — Я… Мне… вовсе необязательно искусственно возбуждать свой организм! Вы этого до сих пор не знаете?!!
— Простите, я вовсе не собиралась обижать ваш организм и искусственно его возбуждать, — пробормотала я и закрыла злополучный бар с напитками. — Простите.
— Сразу видно, что вы не читали мою книгу.
— Ну не то, чтобы совсем не читала, просматривала, пролистывала, замечательно красивая книга…
— Приехали! — сообщил шофер.
— А что это за лохудра, которую вы встретили вместо меня у самолета?
— Давняя подруга. Давно не виделись, потерялись. А тут такая случайность… Простите, ужасно глупо все получилось.
— Ужасно. И глупо. Вы правы. Я буду жаловаться на вас вашему руководству. — Она выпорхнула из машины большой экзотической бабочкой.
— Сука Сукина, — тихо сказала я ей вслед, потому что не выпустить пар было просто немыслимо.
— Да, сложный клиент, — посочувствовал мне шофер.
Я вышла из машины, взяла из багажного отделения тяжеленный звездный чемодан и потащилась за Ульяновой в отель. Честно говоря, я плохо себе представляла, как выдержу две недели гастролей «мировой» знаменитости. Нужно будет хоть книжку ее прочитать, чтобы быть в курсе тонкостей ее звездного организма.
* * *
Как ни странно, пресс-конференция прошла без эксцессов. Журналистов в знаменитый «розовый зал» набилось достаточно, чтобы создать иллюзию полной «звездности» Юлианы Ульяновой. Они даже изобразили некоторый ажиотаж, наперебой щелкая фотокамерами.
Я осталась довольна собой. То, что на пресс-конференцию пришло столько народу — было полностью моей заслугой. В течение недели я обрывала все телефоны редакций и взахлеб рассказывала журналистам какого великого масштаба это событие — визит Юлианы Ульяновой в наш город. Моей задачей было, чтобы как можно больше местных средств массовой информации осветило этот визит, не потребовав за это денег как за рекламу. Цели своей я добилась, убедив всех, что требую не рекламы «звезде», а любезно предоставляю СМИ отличный «информационный повод».
Господину З.Михальянцу я послала по почте личное приглашение, и теперь всматривалась в лица и в бэйджики в надежде обнаружить среди пишущей братии знаменитого папарацци из желтой «Болтушки». Все-таки у меня были к нему личные счеты. И я считала делом чести вычислить подлого болтуна.
Но ничего похожего на господина с армянской фамилией я в «розовом зале» так и не обнаружила. Все лица были — плоские, скучные, малооплачиваемые. Вряд ли З. Михальянц имел такое лицо.
Блеск в глазах журналистов появился только тогда, когда бармен пригласил всех к фуршетному столу, — вот тут даже ажиотажем запахло. Каждый пытался урвать бутерброд с красной икрой, а к нему и стаканчик сока, и осетринки, и пирожных с кремом, и кусок ананаса, и грибок маринованный, и сыр с голубыми прожилками плесени. Журналистский желудок особенный — он переварит шурупы с гвоздями, если они на халяву.
Итак, ничего похожего на Михальянца я в жующей толпе журналистов не обнаружила. И поэтому крикнула в микрофон: «Господа, нашу встречу прошу посчитать открытой!» Господа поскучнели и потащились к розовым креслам, на ходу рассовывая по карманам прихваченные куски. Потом все пошло как по маслу — вопрос-ответ, вопрос-ответ. Лояльность вопросов на таких мероприятиях напрямую зависит от фуршетного стола. Чем щедрее фуршет, тем добрее к тебе журналисты. Фуршет был роскошным, поэтому вопросов «Да кто вы такая?» не случилось. Все как один признали неоспоримую популярность Юлианы Ульяновой и в Голливуде и в нашей стране. Только одна любопытная девочка некорректно поинтересовалась: «Сколько вам лет?», да другой непродвинутый юноша полюбопытствовал: «Как бы увидеть хоть один фильм, в котором вы снялись?» Ульянова не моргнув глазом заявила, что возраст ее таков, что как модель она будет востребована еще минимум тридцать лет, а потом что-то путано объяснила про невыкупленные дистрибьюторские права, из-за которых в России фильмы с ее участием вряд ли появятся.
Все закивали доброжелательно, типа: «Поверили!»
Нет, фуршет был определенно хорош! Еще бы немного спиртного и можно было бы смело втирать, что ты королева египетская.
— Сегодня весь Голливуд знает, что Юлиану Ульянову обмануть нельзя, — пела она из-за своего розового столика, с розовой скатертью и розовым кувшином с водой. Клумба искусственных цветов на ее шляпе тряслась и подрагивала при каждом движении ее головы. — Я сама себе продюсер, бухгалтер, арт-директор и распорядитель. Все переговоры ведутся только со мной. Помните, что в этом мире все пытаются вас обмануть и нажиться на вас. Как только вы добиваетесь первого успеха, вокруг сразу начинает виться стая стервятников. И каждый старается оторвать себе от вас кусок пожирнее. Но Юлиана Ульянова никого не кормит. Помните, только вера в собственные силы и умение все сделать своими руками приведут к такому головокружительному успеху, как у меня. — Журналисты старательно застрочили в блокнотах.
Тошно мне стало. Тошно, и как-то розово. То ли от колера этой специфической комнаты, где принято было проводить пресс-конференции для самых именитых гостей, то ли просто кровь шибанула в голову. Захотелось грохнуть микрофоном о стол и заорать:
— Господа! Вы что ослепли, оглохли, лишились разума?! Перед вами скучная баба тридцати семи лет, трендящая как сорока сплошные банальности. Какая к черту «звезда»? И красива-то она красотой продавщицы галантерейного отдела, и во всех интервью повторяет одно и то же, раз придуманное и заученное, — разве этого никто не слышит?