— А у нас тут грустно, — сообщил Вадим, медленно, по-лошадиному, пережевывая салат. — К нам опять наведывались следственные органы.
— Кстати, Андрюшка, ты отдал им ботинки? — спросил Стае. — Ну те, про которые ты рассказывал? Те, что Бубрик на дереве нашел?
— Отдал, — коротко ответил Покровский. — И ботинки отдал, и заколку в банке.
— Из-за этой банки даже я чувствовал себя глупо, — признался Вадим. — Как объяснить нормальному человеку, откуда она взялась?
— Им Гарик объяснил, — хмыкнула Лина. — Даже садовника затаскали! А уж с нас-то вообще не слезут.
— Мне кажется, что тут все дело в Андрее Алексеевиче, — осторожно сказала Наташа.
— Ясный пень, — подтвердил Стае. — В нем все дело. Около его дома промышляет преступник.
— Знаете, что я подумала? — Наташа отложила вилку и посмотрела на всех по очереди. — Я думаю, когда Алиса остановилась на той дороге и открыла дверцу, она ожидала увидеть совсем другого человека. И Люда тоже. Появление убийцы оказалось для них полной неожиданностью.
— Но вы же сами говорили, что они ему доверяли! — воскликнула Лина. — Убийце.
— Доверяли, я и не отрицаю. Абсолютно доверяли.
— Девушка говорит загадками, — недовольным тоном заметил Стае.
— Я сама еще не совсем разобралась, — смущенно ответила Наташа. — Но мне кажется, разгадка преступления просто носится в воздухе. Еще немного — и я все пойму.
— Милиция будет рада, — искренне заверила ее Лина. — Они сами в полном пролете. И не знают, что делать.
— Конечно, они не знают, — проворчал Генрих. — Потому что задумали пришить оба убийства Андрею Алексеичу, а у них не получается.
— Они точно подкапываются, — заметил Вадим. — Под Андрея. Я это чувствую.
— Так и было задумано, — снова подала голос Наташа. — Чтобы под него подкапывались. Но я спутала убийце все карты. У хозяина дома появилось алиби.
— Наташ, вы просто детектив какой-то, — сказал Стае. — Так рассуждаете обо всем! Я — адвокат и то не возьмусь распутывать все эти нагромождения ложных улик.
Наташа бросила на него быстрый взгляд и спросила:
— Тут главное — рассуждать логически.
— Вы что — рассуждали? — оживилась Лина.
— Ну да. И вот, кажется, начинает кое-что брезжить. Может быть, я завтра утром проснусь и — бац! — уже знаю имя убийцы.
— Не боитесь, что он вас.., того? — неожиданно спросил Валера Козлов. — Тоже отравит?
— Ну, пацан, ты вообще! — с деревянной улыбкой ужаснулся Стае. — Как то ружье в пьесе. Молчишь, молчишь, висишь себе на стене, а потом каак выстрелишь!
— Но я же еще ничего такого, — отступила Наташа. — Я просто так… И вообще — я могу есть консервы и кто меня тогда отравит?
Вадим рассмеялся и подчистил тарелку корочкой хлеба:
— Ну, здесь, в доме, вас никто травить не станет. Видите же, убийства выносятся за нашу территорию. Это тоже, наверное, что-то значит.
— Хорошо бы, преступником оказался кто-нибудь посторонний, — неожиданно высказалась Лина. — Бубрик, например. Отличная кандидатура.
Алиби у него нет. Это очень удачно.
— Но почему Бубрик? — робко вступился за художника его партнер по развлечениям Генрих Минц.
— Мало ли! Может, ему было завидно, что Андрей со вкусом одевается и у него женщины красивее. Он сначала стащил, его ботинки, а потом поубивал близких приятельниц.
— Душенька, прекрати нести ахинею! — одернул жену Вадим. — Это не повод для развлечения.
— Полагаешь, я развлекаюсь? — хмуро спросила Лина. — Да я в панике, — А ты, Андрей, почему молчишь? — обратился к нему Стае.
Покровский постукивал рукой по столу, не притронувшись к еде.
— Сегодня ночью и в первой половине дня я наговорился на два года вперед, — ответил он.
— Но о чем ты размышляешь?
— Я не в состоянии размышлять. Сейчас у меня в голове — думское заседание с дракой на кулаках.
Одна мысль выскакивает вперед другой, и никто не соблюдает регламент.
Беседа в таком духе продолжалась до тех пор, пока тарелки не опустели окончательно.
— Надо идти спать, — высказала всеобщее пожелание Лина. — У меня глаза слипаются.
— Вы поедете домой, молодой человек? — обратился Покровский к Валере Козлову. — Или собираетесь довершить то, что вчера начали?
— Нет, пить я больше не буду, — ответил тот, и Вадим захохотал.
— Вот как он элегантно вышел из положения!
— Я вам, Наталья, Азора приведу, — пообещал Генрих, складывая тарелки в мойку. — Аркадий знает, что мы его забираем на ночь.
— Дураки! — махнула рукой Лина. — Как есть дураки! Я ведь говорю вам — это может быть Бубрик. А вы доверяете его собаке сторожить Наталью!
— Но мы же не самому Бубрику доверяем, — буркнул Стае.
— Могу вас успокоить, — заявил Генрих. — Азор лает на всех. Когда появляется хозяин, он тоже лает. Возможно, от радости. Чертовски несдержанная собака.
* * *
— Генрих, — вполголоса сказал Покровский, задержавшись на кухне, — Азора приведешь ко мне в комнату.
— Хорошо, — коротко ответил тот, ни о чем не спросив.
Зато Наташа, которая все слышала, остановилась возле двери и накинулась на него:
— Как это — Азора к вам. А я?!
— Вас — тоже ко мне.
— К вам в комнату?
— А что? Чем моя комната хуже вашей?
— Вы задумали сидеть там со мной вдвоем?
— Втроем. Азора не забудьте.
— Я не пойду.
Покровский немедленно рассердился, даже усталость слетела с его лица, когда он резко бросил:
— Ой, да не выдумывайте вы! Не пойдете. Пойдете, как милая. Вы вернулись на место преступления и, как дурочка, заявили, что почти что догадались, кто преступник! И после этого собираетесь ночевать в полном одиночестве.
— Ну.., да, я не подумала, когда сказала, что почти догадалась.
— Это мы еще обсудим. Давайте — вперед. Двигайте попой.
Наташа с гордо поднятой головой пересекла холл, прошла по коридору и остановилась перед дверью комнаты Покровского. Тот обошел ее и первым переступил порог. Включил свет и велел:
— Шагайте сюда. Хотите — кресло, хотите — кровать.
— Кровать ваша, — ответила Наташа. — Впрочем, думаю, все это лишнее. Преступник уже выбрал самый приемлемый для себя способ убийства, и у него наверняка есть еще яд. Сомнительно, что он решится меня застрелить или удушить. А отравить меня ночью будет проблематично.