Следует отметить, что бретонцы — жители городов — стали наиболее ярыми приверженцами республиканской партии и без колебаний вступали в общенациональное движение. От природы люди энергичные, они не останавливались ни перед чем, заходила ли речь о благих делах или о злодеяниях. Федералы из Кемпера и Бреста были первыми «героями», которые десятого августа ворвались в Тюильри [43] и арестовали короля Людовика XVI. Но эти же люди откликнулись и на призыв Учредительного собрания одиннадцатого июня 1792 года, когда перед лицом враждебной коалиции Пруссии, Австрии и Пьемонта [44] оно объявило: «Отечество в опасности!»
Услуги их получили такую высокую оценку, что Бретонский клуб Парижа стал ядром будущего Якобинского клуба, [45] а отделение пригорода Сен-Марсо позднее — в их честь — получило название Финистерского. Кемпер превратился в один из самых оживленных центров общественной жизни страны, чего трудно было ожидать от недавнего уездного городишки, затерянного в бретонской глуши. Местом заседания сторонников Конституции стала бывшая часовня монастыря кордильеров. [46] В городе множились конституционные клубы, и впоследствии по приказу одного из них младенцев будут отрывать от груди кормилицы, чтобы они могли слышать крики «Vive la Montagne!», [47] а детей постарше заставят, запинаясь, отвечать наизусть «Декларацию прав человека». [48]
Между тем власти Кемпера вскоре осознали положение вещей и, поняв, куда движется революция, решили дать задний ход. Они запретили издание некоторых газет, таких, например, как «Друг народа» Марата. [49] Реакция Парижа не заставила себя ждать: Коммуна [50] направила в Кемпер консула, чтобы образумить городские власти. Жители Кемпера заключили его в форт Торо. Теперь их голос против монтаньярской фракции в Конвенте звучал даже громче, чем выступления жирондистов [51] в Париже. Готовясь отстаивать свои позиции с оружием в руках, Кемпер и Нант отправили в столицу две сотни вооруженных добровольцев. Ответом стал декрет, обвиняющий власти Кемпера в массовом неповиновении. Но после смерти Людовика XVI, после расправы над жирондистами, когда в обезумевшей стране господствовал режим террора, левым реакционерам Бретани стало не до Кемпера — у них появилось много других дел.
Однако если жители городов в основном приняли революцию, то деревня проявила непокорность, и в первую очередь по отношению к священникам, присягнувшим новой власти: последние с позором изгонялись крестьянами. Затем, когда вышел закон о воинской обязанности, недовольство крестьян Финистера, Морбиана, Нижней Луары и Кот-дю-Нор уже трудно было сдержать. Генерал Канкло едва справлялся с ними при помощи армии и муниципальной милиции, а девятнадцатого марта у Сен-Поль-де-Леона вынужден был дать настоящее сражение по всем правилам военного искусства.
Тогда Комитет общественного спасения решил принять к непокорным городам и деревням самые строгие меры. Посланные им проконсулы Гермер и Жюльен установили власть санкюлотов [52] на всей территории Бретани и особенно в Кемпере. С собою они привезли «Закон о подозрительных» — произведение Мерлена де Дуэ, [53] — составленный в следующих выражениях:
«Считаются подозрительными:
1. Лица, которые своим поведением или связями, устными или письменными высказываниями показали себя сторонниками тирании, федерализма и врагами свободы;