Франц тоже поддался чарам изумительного голоса, который он не слышал долгие пять лет… Он не отрывал глаз от лица женщины, которую не надеялся больше увидеть и которая стояла перед ним, живая, чудом воскресшая у нею на глазах!

Звук ее голоса пробудил воспоминания и заставил бешено колотиться сердце. Франц узнал финал трагической сцены «Орландо», его заключительную фразу:

«Innamorata, mio cuore ircmante, Voglio morire… »

Франц говорил себе, что вот сейчас пение оборвется, как тогда, в театре «Сан-Карло»!.. Но нет, эта фраза не умрет на губах Стиллы, как умерла на последнем спектакле!..

Франц слушал, не дыша… Казалось, вся его жизнь зависит от этой арии… Еще несколько тактов, и пение закончится…

Но вот голос Стиллы стал слабеть… Казалось, она колеблется, снова и снова повторяя исполненные муки слова:

«Voglio moiirc…»

Неужели сейчас она упадет, как некогда упала на сцене театра?

Но она продолжает стоять, хотя пение замирает на том же такте, на той же ноте… Стелла кричит… Этот крик Франц слышал в тот трагический вечер…

Но певица застыла неподвижно, устремив на графа влюбленный, полный нежности взгляд…

Франц бросается к ней… Он унесет ее из этого зала, из этого замка…

И тут он встречается взглядом с бароном, который, вскочив с кресла, издает громкий вопль.

— Франц де Телек! — кричит он. — Франц де Телек убежал из темницы!..

Но граф, не отвечая, бросается к эстраде.

— Стилла… дорогая Стилла, ты жива!..

— Жива… Она жива! — бормочет барон фон Гортц.

Он произносит эти слова с издевкой и вдруг начинает хохотать — торжествующе, злобно.

— Жива!.. — повторяет Рудольф фон Гортц. — Попробуйте отнять ее у меня, Франц де Телек!

Франц протягивает руку к Стилле, которая смотрит прямо на него…

Рудольф фон Гортц поднял нож, который выронил Франц, и направился к неподвижно стоящей Стилле… Франц бросился к барону, чтобы отвести удар, угрожающий несчастной…

Поздно… Нож вонзился ей в самое сердце…

Раздался звук бьющегося стекла, и тысячи осколков рассыпались по комнате, — Стилла исчезла…

Франц застыл на месте, ничего не понимая… Неужели он тоже сошел с ума?

— Стилла снова ушла от Франца де Телека!.. ликовал Рудольф фон Гортц. — Мне… мне одному останется ее голос… Никто его больше не услышит! Никогда!..

Франц готов был наброситься на барона, но силы оставили его, и он без чувств упал к подножию эстрады.

Не обращая на него внимания, Рудольф фон Гортц схватил со стола ларец и бросился вон из комнаты. Спустившись на первый этаж башни, он выбежал на галерею. Сейчас за ним захлопнется дверь…

И тут раздался выстрел.

Это Рожко, стоявший на валу, выстрелил в барона.

Пуля не задела барона, но угодила в ларец, который Рудольф фон Гортц прижимал к груди. Барон застонал.

— Голос!.. Ее голос! — бессвязно твердил он. — Душа Стиллы… Разбита… разбита!

Словно безумный, он побежал по террасе, громко крича:

— Голос!.. Они разбили ее голос! Будь они прокляты!

Он исчез в дверях как раз в тот момент, когда Рожко и Ник Дек начали штурмовать стену замка, не дожидаясь жандармов.

Ужасный взрыв потряс всю Плезу. Языки пламени взметнулись до самых туч, камни лавиной посыпались на дорогу, ведущую к Вулкану.

Бастионы, куртины, башня… От Карпатского замка, от часовни, от крепостной стены осталась лишь груда дымящихся развалин.

ГЛАВА XIV

Наверное, читатель помнит о разговоре барона с Орфаником: взрыв должен был прогреметь только после того, как Рудольф фон Гортц покинет замок. Но взрыв не оставил барону времени спуститься в подземный ход. Вне себя от горя и отчаяния, едва ли сознавая, что делает, Рудольф фон Гортц взорвал замок и сам стал первой жертвой катастрофы. Видимо, барон принял это решение в тот момент, когда пуля Рожко разбила ларец.

К счастью, жандармы в эту минуту были еще далеко и остались невредимы. Разве что кое-кого поцарапали долетевшие до них обломки. Рожко и лесничий находились возле куртины, и камнепад лишь чудом не засыпал их.

Взрыв открыл дорогу Рожко, Нику Деку и жандармам. Они без особого труда прошли сквозь проломы в стене и перебрались через засыпанный обломками ров.

В пятидесяти шагах от куртины они нашли среди развалин тело мужчины. Это был Рудольф фон Гортц. Несколько старожилов, в числе которых был и судья Кольтц, опознали его.

А тем временем Рожко и Ник Дек искали молодого графа. Раз Франц не показывается, значит, он не успел выйти из замка.

Рожко был уверен, что граф стал жертвой взрыва. Верный слуга горько плакал, и Николас Дек не знал, как его утешить.

Однако спустя некоторое время они нашли его в первом этаже башни — часть свода накрыла Франца и тем самым спасла ему жизнь.

— Хозяин, бедный мой хозяин!..

— Господин граф!..

Эти слова одновременно произнесли Рожко и Ник Дек, склонившиеся над Францем. Они сочли, что граф мертв, но оказалось, что он был в обмороке.

Когда Франц открыл глаза, он не узнавал Рожко и не понимал, что ему говорили.

Ник Дек поднял графа с земли и попытался заговорить с ним, но не получил ответа.

«Innamorata… Voglio morire… » — еле слышно прошептал молодой человек.

Граф де Телек сошел с ума.

ГЛАВА XV

Никто не понимал, что же произошло в Карпатском замке, какой там разыгрался спектакль.

Четыре дня Орфаник, как и было условлено, ждал барона фон Гортца в Быстрице… Когда тот не явился в назначенный срок, ученый подумал: уж не погиб ли его благодетель при взрыве? Снедаемый любопытством и тревогой, физик покинул город, направился в Верст и начал бродить в окрестностях замка.

Ему не повезло: полицейские сразу же схватили его по указанию Рожко, который знал Орфаника в лицо.

Его доставили в главный город комитата и допросили в присутствии представителей власти. Орфаник запираться не стал.

Надо заметить, что печальный конец барона Рудольфа фон Гортца не слишком огорчил эгоистичного маньяка, который думал только о своих изобретениях.

Прежде всего Рожко допытался у Орфаника, что произошло со Стиллой. Она в самом деле умерла и была похоронена пять лет назад на кладбище Санто-Кампо-Нуово в Неаполе.

Но если это так, каким же образом граф де Телек слышал ее голос в большом зале трактира, а потом видел ее на площадке бастиона, да и позднее видел и слышал ее в башне…